Прошедший «Всеправославный собор», похожий более на «всеправославную диверсию», ставит перед Русской Церковью вопрос за вопросом. Одним из таких вопросов, не ситуационного характера, а рассчитанного на долгую перспективу, является проблема современного богословского образования в нашей Церкви и вообще богословия в современной России (см. И.М. Друзь о введении научной специальности «теолог»: Это ультралиберальный, экуменический и антицерковный курс).

У многих вызывает недоумение тот факт, что из четырех Поместных Церквей, отказавшихся ехать на Крит, все, кроме Русской, мотивировали свой принципиальный отказ богословскими причинами – догматического или канонического характера. И лишь наш Синод отказался от участия в «варфоломеевском форуме», как выражаются, «из солидарности».

Притом Архиерейский Собор сего года заявил, что проекты документов не противоречат церковному Преданию. ОВЦС в мае рассылал «энциклики», доказывающие, что богословие в нашей Церкви под «надежным» присмотром, как и синодальная библейско-богословская комиссия. А поправки к документам, которые были приняты на апрельской конференции в стенах ПСТГУ («рассекреченные», кстати, совсем недавно), оказались до того незначительны и второстепенны, что почти не меняют смысла обсуждавшихся текстов. Правда, теперь ни документы, ни, тем более, поправки к ним совершенно для нас не актуальны.

«ЭКУМЕНИЧЕСКОЕ ПЛЕНЕНИЕ» РУССКОГО БОГОСЛОВИЯ

Актуальна другая проблема – проблема «выдавливания» традиционного православного богословия модернистскими прозападными «теологиями» в высших учебных заведениях Русской Православной Церкви. Дорожная карта, по которой двигается сегодня отечественное богословское просвещение, не составляет, на наш взгляд, никакой тайны (см. Перестройка богословского образования – это война против святоотеческого наследия).

Наша современная российская теология (как и вообще образовательная и научно-гуманитарная сферы) находится почти полностью в либерально-реформаторском тренде. Поэтому не стоит удивляться, что никто из русских духовных школ в целом, за исключением отдельных представителей, не возвысил своего голоса против экуменического проекта «всеправославного собора». Либеральная теология, миссионерские «перформансы» и богослужебное обновленчество (т.н. «литургическое возрождение») так же неотделимы от проблемы экуменизма в современной научно-теологической сфере, как гей-парады – от «прав человека» в сфере политической.

Наши духовные школы сегодня работают (сознательно или неосознанно) на «перестройку в Церковь». Помните одноименную книжку Кураева в 2009 году? Это был «эскиз миссионерского учебника» для МДА, имевший тогда все официальные синодальные грифы и благословения. Подобные «эскизы» нашего богословского образования начертаны в одном направлении – от Традиции к постмодернистскому экуменизму, разница лишь в скорости «преодоления» святоотеческого богословия.

Я не говорю, что все преподаватели и студенты всех духовных школ РПЦ являются модернистами и экуменистами, но если в духе о. Георгия Флоровского непредвзято порассуждать о «путях русского богословия», то мы увидим, что «западное пленение» русской мысли просто приняло новые формы. Теперь это не католическая схоластика и не немцы, а либерально-экуменическая парадигма, заточенная на «открытость», «диалог» и полную утрату духовного суверенитета. Традицию уродливо подменяют симулякрами церковности, вроде «возрождения» древних литургических чинов с современным «миссионерским» уклоном.

Богословские ВУЗы в современной России почти сразу после т.н. «возрождения духовного образования» пошли по одному проторенному либеральному пути развития. Одни из них – «неофициальные» – представляют собой несистемную команду либеральных богослов, «церковную оппозицию». Другие – «официальные» и авторитетные (семинарии, академии, богословские университеты и Общецерковная аспирантура) – выдают на выходе системных экуменистов, какие бы параллельные задачи там не ставились. Отечественное богословие сегодня находится в руках либералов, поэтому отдельные подвижники традиционалистского фронта тонут в море навязанных сверху западных теологических стандартов.



Такие ВУЗы как Свято-Филаретовский институт (СФИ), Общедоступный Университет им. прот. А. Меня, Библейско-богословский институт ап. Андрея Первозванного (ББИ) являются авангардом русского религиозного модернизма. Там экуменическая «философия» канонизирована, как был канонизирован томизм в свое время в католичестве, а реформаторский дух «обновления Церкви» воспринимается как подлинное действие Св. Духа. Они еще в 90-е заявили, что ломать Традицию надо быстро и без церемоний.

Кочетковские братства плодились по российским епархиям, как многочисленные американские НКО. Деятельность СФИ имеет и по сей день мощную подпитку, не исключая и финансовую, от различных католических, протестантских организаций и международных фондов (см. У истоков «православного» экуменизма стоят масоны, агенты ЦРУ, банкиры, создатели ООН и НАТО). На приходе о. Владимира Лапшина (преподающего в Общедоступном Университете им. А. Меня основы вероучения) в центре Москвы регулярно проходят встречи католической общины «Тезе». Книгоиздание ББИ, большая часть которого посвящена межрелигиозному «диалогу», поставлено на столь широкую ногу, что даже не заметно, чтобы оно испытывало трудности в связи с кризисом, от которого значительно пострадали православные издательства. Что могут противопоставить этому наши «официальные» духовные школы? Полемика с такими «патриархами» русского неообновленчества, как, например, о. Георгий Кочетков или о. Александр Борисов, лишь популяризирует идеи последних на фоне бледных заявлений церковно-научного официоза о «хранении единства» и «послушании священноначалию».

Вместо принципиального размеживания с несистемными теологами-либералами церковная власть решила их втащить в систему: СФИ имеет лицензию от синодального Отдела по образованию и катехизации, «ересиарх» Кочетков проповедует с амвона Храма Христа Спасителя, монофизитствующий профессор СФИ г-н Гзгзян удостоен быть членом Межсоборного присутствия. Умеренные церковные либералы из системы заигрывают со своими радикальными единомышленниками из оппозиции.

СИСТЕМНОЕ ЛИБЕРАЛЬНО-ЭКУМЕНИЧЕСКОЕ БОГОСЛОВИЕ

Системный экуменизм, в отличии от суперэкуменистов оппозиционного толка, сильно разряжен и распылен по нашему богословскому образованию (см. Высшее экуменическое образование? Промодернистский курс ПСТГУ и «парижское богословие»). И это усыпляюще действует даже на самих профессоров и преподавателей, которые еще с опаской поглядывают на передовиков-либералов, но отказаться от «парижской школы», экуменической риторики или выступить с критикой патрологических перлов митрополита Илариона (Алфеева) не могут или бояться. К чести нашего церковно-научного сообщества следует сказать, что голос в защиту Предания там все же звучит: проф. МДА Алексей Сидоров, византолог П.В. Кузенков,  прот. Константин Буфеев, свящ. Георгий Максимов, диакон Владимир Василик и некоторые другие труженики на образовательной ниве помогают многим молодым умам встать на путь осмысленного богословского традиционализма.

Но стандарт среднего выпускника духовного ВУЗа в РПЦ определяют, к сожалению, не вышеупомянутые достойные православные ученые. После того, как главное экуменическое ведомство нашей Церкви – ОВЦС – соединилось с научно-богословской сферой в лице митрополита Илариона, вектор для наших семинарий и богословских институтов определен.

На передовых позициях – «детища» самого владыки Илариона, вроде Общецерковной аспирантуры и докторантуры (ОЦАД) или Русской семинарии в Париже. Там не быть экуменистом и либералом – это не быть христианином вообще. Чуть «отстают» от головного отряда столичные семинарии и академии, а также такие уважаемые церковные ВУЗы, как ПСТГУ или РПУ св. Иоанна Богослова. Там сохраняется верность «парижанам», персоналистам, вполне могут провести миссионерские «ноу-хау» (вспомним лекцию-концерт Гребенщикова в стенах МДА), но все же там еще встречаются даже среди преподавательского состава православные «фундаменталисты». Провинциальные семинарии и духовные училища испытывают подчас полную идейную дезориентацию. Пытаясь не отстать от столичных богословских трендов, в то же самое время игнорируют часто вообще какие-либо идеи, сосредотачиваясь на своей главной практической задаче – подготовке приходских кадров.

В зависимости от удаленности от главных культурных и церковных центров «разлитие» религиозного модернизма в православных ВУЗах протекает с разной степенью интенсивности. Но общий системный стандарт современного молодого человека, вышедшего из стен провинциальной семинарии или закончившего столичный богословский факультет, на наш взгляд, оформлен.

Стандарт сегодняшнего студента-интеллектуала из православного ВУЗа – это более или менее умеренный экуменист, западник-либерал, обязательно с миссионерской «открытостью» и, желательно, с молодежным уклоном в какую-нибудь креативную субкультуру. Последнее тоже вполне стандартизовано: рок, байкеры, современное искусство. Философией серьезно такой «теолог» не интересуется, святых Отцов толком не читает, зато, как правило, выращен на лекциях Кураева и «Дневниках» о. Александра Шмемана. Любит блеснуть модным понятием «богословие личности», порассуждать о «сложной и неоднозначной» судьбе оригенизма, а в качестве последних «достижений» отечественной богословской науки приведет в пример гипотезу о том, что преподобный Исаак Сирин, оказывается, был несторианином (в ОВЦС «доказали»).

ШАНС НА НОВЫЙ ВЫБОР

Описанный типаж – отнюдь не «недоросль». В зависимости от обстоятельств и личных способностей такой человек может быть широко эрудирован, знать языки, ездить «по обмену» куда-нибудь – в университет Гумбольдта, к примеру, или в Свято-Сергиевский институт в Париже. Но перед ним уже стоит прочный заслон к восприятию подлинной православной Традиции и живого Предания Церкви. В зависимости от тех же обстоятельств в его личной жизни он рискует в будущем лишь мутировать из либерала системного в либеральную «пятую колонну». Ведь многие «учителя» и авторитеты такого семинариста уже проделали этот путь: протодиакон А.Кураев, проф. А.Зубов, журналист С.Чапнин – все они не так давно были вполне в «официозе».

Кто знает, какие еще персонажи, продавливавшие идею «почившего» «всеправославного собора», последуют их примеру и корпоративному единству? Тогда в церковном образовании можно будет попытаться изменить все его направление на прямо противоположное: от модернизма к Традиции. Провал критского «собора» дает нам шанс, у нас есть союзники из других Поместных Церквей и консервативное большинство православного народа.

Нам нужна программа традиционного богословского возрождения – продуманная, внятная, альтернативная либеральной. А сейчас мы должны определиться с выбором, как определилась наша Церковь по Криту: нам не по пути с экуменистами и завсегдатаями межконфессиональных банкетов. «Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых…».