Вторник, 19 Марта 2024 г.
Духовная мудрость

Прп. Никодим Святогорец о католиках
Латиняне являются многочисленными еретиками.
Прп. Никодим Святогорец о католиках

свт.Тихон о католиках
Пользуясь происходящею у нас неурядицей в Церкви, римский папа всячески стремится насаждать в РПЦ католицизм.
Воззвание свт. Тихона от 1 июля 1923 г.

Прп.Паисий об экуменистах
Сегодня, к несчастью, и у нас появилась европейская «корректность», и люди стремятся показать себя добрыми. Желая проявить свое «высшее благородство», они заканчивают тем, что кланяются двурогому диаволу. «Пусть будет одна религия», – говорят они и всё ставят на одну доску.
Прп. Паисий Святогорец

О.Иона о возрождении
Мы слишком рано обрадовались возрождению веры и слишком быстро забыли, что иная вера хуже безверия и что Христа распяли отнюдь не атеисты.
Старец Иона Одесский об апостасии

Сщмч. Андроник Пермский о последних временах
Масонство <...> открыто гонит Христианство из жизни <...> и выльется в одного человека беззакония, сына погибели – антихриста. В этом разгадка и наших самых последних «свобод»: цель их – погибель Православия на Руси.
Сщмч. Андроник Пермский о последних временах

В кулуарах

Вакцинация от коронавируса - спасение или ловушка?
Можно ли говорить о том, что в ближайшем будущем мы можем забыть о коронокризисе? На этот и другие вопросы отвечает Пламен Пасков. При этом он рассказал, что мировая элита не собирается прекращать коронабесие вплоть до 2025 года. Также Пламен Пасков поделился своим мнением о том, является ли вакцинация от коронавируса спасением для людей или это ловушка для них...

Без Бога ни до порога
Предлагаем вашему вниманию выпуск программы «ДУШЕВНАЯ БЕСЕДА» с Константином Душеновым, в котором затрагиваются важные проблемы. Зачем Бог попускает нам скорби? Правда ли, что Русские Цари никогда не присягали на верность Российскому престолу, а только свидетельствовали о своей верности Господу Богу, когда в чине Коронации читали вслух Символ Веры? Правда ли, что книги митрополита Иоанна (Снычева) писал Константин Душенов?

Кремль окончательно порвал с западом
Предлагаем вашему вниманию полную версиюпрограммы «ДУШЕНОВ. ПРЯМАЯ РЕЧЬ». Выпуск №26. Правда ли, что до российской политической элиты наконец-то дошло, что нам с Западом не по пути? Правда ли, что в России уже 7 лет идёт тихая революция сверху? Какое место в русской геополитике занимает Кавказ? Почему одни люди и народы более религиозны, чем другие?

Документы
читать дальше...

Корреспонденция
читать дальше...



Архимандрит Мелхиседек Артюхин
28.12.2015
Митр. Иоанн (Снычев): Духовно-нравственный облик архиерея


Фотография на могиле
владыки Иоанна

 

2 ноября в нынешнем году исполняется 20 лет со дня кончины митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна (Снычева) (1927–1995) – мудрого и честного иерарха, апологета идеалов Святой Руси, патриота, монархиста, обличителя опасных лжеучений нашего времени. В преддверии этой даты мы начинаем публикацию избранных глав из курсовой работы Владыки (тогда еще иеромонаха) на тему духовно-нравственного облика русских архиереев XI–XVI веков, написанной в период его обучения в Ленинградской духовной академии. Данный труд ценен как актуальностью поднятого вопроса, так и серьезностью подхода к нему автора, глубоко осознававшего высоту миссии архипастыря – быть «солью земли» (см.: Мф. 5, 13).


Полвека минуло с тех пор, как были написаны эти строки, но и поныне слова приснопамятного Владыки не оставляют равнодушными тех, кто является частицей Церкви Христовой, – Церкви, которая, по слову Святых Отцов, не может существовать без епископа, как, впрочем, и епископ не будет таковым вне церковной ограды. Знают православные и то, как легко спасаться близ доброго пастыря, и сколь просто погибнуть, вверившись епископу, увлекаемому веяниями нашего лукавого века. «Что пользы, если он хорошо борется с язычниками, а его опустошают иудеи? – сокрушался еще святитель Иоанн Златоуст. – Или он преодолевает тех и других, а его расхищают манихеи? <...> Если пастырь не умеет хорошо отражать все эти ереси, то волк может и посредством одной пожрать множество овец». Отсюда – из благоразумного страха оказаться невольными участниками погибельного апостасийного процесса – и возникает ныне пристальное, порой даже болезненное внимание верующих к своим архиереям: тверды ли они в вере Православной? Паства готова простить иерархам все личные прегрешения, лишь бы не оставили они узкого святоотеческого пути чистоты исповедания веры, не избрали бы дороги пространные и удобные, но ведущие в ад.

До написания этой работы автору, молодому священнику, уже приходилось изучать «епископскую тему», когда он помогал своему духовному отцу митрополиту Мануилу (Лемешевскому) составлять «Каталог русских архиереев». Духовное чадо владыки Иоанна покойная схимонахиня Варвара (Дюнина) говорила, что все вышедшие из-под его руки строки он прежде «пропускал сквозь свое сердце». И действительно, знания, воспринятые при изучении святоотеческого наследия, пастырь-академист не столько излагал на бумаге, сколько собирал в сокровищницу души и потом до конца дней учился у своих великих предшественников стяжанию добродетелей и твердому стоянию в истине Христовой.

Современники характеризовали Владыку как человека простого и доверчивого. Это соответствовало действительности, ибо он сумел стяжать такую великую любовь к людям, которая не видела в них зла, отделяя его проявления от их душ. Но в вопросах чистоты Православного вероисповедания добрый пастырь был непреклонен и не боялся обличать своих собратьев-епископов, соглашавшихся на уступки богоборческой власти.

Нам остается только догадываться о чувствах, которые пережил будущий митрополит при совершенно неожиданном для него поставлении во епископа. Но знаем, что еще при рукоположении в священники он не мог сдержать слез и написал по этому случаю в дневнике: «О, насколько высоко должно быть мое служение в сане иерея! <…> Оно должно быть благоговейным и нелицеприятным, чтобы всякий, взирая на мое служение и на жизнь мою, восхвалял бы Отца нашего, Иже на Небесах. Служение мое Господу и ближнему должно заключаться не только в одном благоговейном, истовом богослужении и требоисправлении, но и являться для окружающих путеводной звездой – для всех, как верующих, так и неверующих, – к вечному незаходимому Свету».

«Во времена своя» митрополит Иоанн принес Господу достойные плоды. Из сонма перечисленных им полвека назад добродетелей иерарха трудно найти такую, которую бы он сам не сумел приобрести и приумножить. Остается молиться Господу и надеяться, что в нашей Русской Церкви еще воссияют новые архипастырские имена, которые в нынешнем греховном и апостасийном мире станут для нас неложными маяками, указующими путь ко спасению.

 

ЗНАЧЕНИЕ ЕПИСКОПА В ЦЕРКВИ

 

Прежде чем приступить к выяснению духовно-нравственного облика архиерея (проявленного в жизни), необходимо хотя бы кратко, в общих чертах коснуться вопроса о значении епископа в Церкви. Постановка такого вопроса необходима, ибо только через выяснение значения епископа будет понятна сама цель и основание нашего сочинения.

Итак, какое же значение имеет епископ в Церкви? На этот вопрос нам прекрасно отвечают Восточные Патриархи. Вот как они пишут в своем послании: «Без епископа ни Церковь Церковью, ни христианин христианином не только быть, но и называться не может. Ибо епископ, как преемник апостольский, возложением рук и призванием Святаго Духа, получив преемственно данную ему от Бога власть решить и вязать, есть живой образ Бога на земли (здесь, несомненно, взята мысль св. Игнатия Богоносца, – здесь и далее примеч. митр. И.(С).) и, по священнодействующей силе Духа Святаго, обильный источник всех Таинств Вселенской Церкви, которыми приобретается спасение. Епископ столько же необходим для Церкви, сколько дыхание для человека и солнце для мира» (Послание Патриархов Восточно-Кафолической Церкви. Гл. 10. Царская и Патриаршая грамоты. СПб., 1838. С. 33–34).

Как видим, Восточные Патриархи различают три весьма важных значения епископа в Церкви: первое – Церковь без епископа не может существовать; второе – епископ есть непосредственный преемник апостольской благодати, и, следовательно, он, в собственном смысле слова, всецело имеет власть вязать и решить, и только ему принадлежит церковное управление; третье – он обладает полнотою апостольской благодати, и потому епископ, в строгом смысле слова, является источником всех Таинств Вселенской Церкви, или, иначе, он есть совершитель всех церковных Таинств.

Разберем по отдельности каждое из значений епископа в Церкви.

 

А. ЦЕРКОВЬ БЕЗ ЕПИСКОПА НЕ МОЖЕТ БЫТЬ

[Здесь и далее термин «епископ» мы употребляем в общем смысле со значением вообще епископства, а не одного епископа. Мы делаем специальное пояснение, чтобы никто не подумал, что мы проводим католическое учение о главенстве папы]

Исходя из данного определения, можно вполне видеть, что епископ имеет очень большое значение в Церкви. Он ставится в тесную связь с видимой стороной Церкви. Между епископом и Церковью существует таинственное взаиморастворение, так что ни епископ без Церкви, ни Церковь без епископа не могут быть. Они неразрывно связаны между собою.

Отдели епископство от Церкви – и Церковь потеряет значение, потеряет даже свое наименование «Церковь». Равным образом если отделить Церковь от епископства, то последнее также потеряет значение, ибо само по себе не будет уже составлять Церкви и не будет получать оживотворение.

Поистине, в союзе Церкви и епископства мы видим нечто таинственное и чудное, что приводит нас в благоговение и вызывает любовь как к Церкви, так и к епископству.

Но возникает вопрос, каким же образом ни Церковь не может быть без епископа, ни епископ без Церкви? Что, собственно, является основою для такого взаимообщения?

Разрешение данного вопроса дают нам следующие два значения епископа в Церкви.

 

Б. ЕПИСКОП ЕСТЬ НЕПОСРЕДСТВЕННЫЙ ПРЕЕМНИК
АПОСТОЛЬСКОЙ БЛАГОДАТИ, И ПОТОМУ ОН ЯВЛЯЕТСЯ
ГЛАВНЫМ УЧИТЕЛЕМ ВЕРЫ И ПРАВИТЕЛЕМ ЦЕРКВИ

 

Церковь как таковая является обществом верующих, которое с видимой стороны имеет определенную организацию, установленную Самим Основателем Церкви Христом Спасителем. Первенствующее значение в ней имеет епископ, которому сообщена особая благодать апостольского преемства к руководству и оживотворению членов Церкви.

Епископ, являясь главным носителем преемственной апостольской благодати, непрерывно сохраняет в Церкви и сообщает ее членам благодатное освящение и оживотворение чрез особые Таинства, первый совершитель которых, как учат Восточные Патриархи, есть епископ.

В этом смысле те же Патриархи утверждают: «Что Бог в Церкви первородных на Небесах и солнце в мире – то каждый архиерей в своей частной Церкви, так что им паства освящается, согревается и соделывается храмом Божиим» (Там же. С. 34).

Вследствие этого становится понятным, почему существует такое тесное взаимообщение, или слияние Церкви и епископа. Потому, что без преемственной апостольской благодати, носителями которой являются епископы, Церковь была бы лишена самого главного – свойства освящения, а отсюда – оживотворения и рождения пастырей и мирян.

 

Вот почему Святые Отцы так горячо учили, что без епископа нет и не может быть Церкви. Без преемственной благодати, которую носят епископы, прекращается освящение Церкви, прекращается оживотворение членов ее; одним словом, наступает полное замирание.

Во главу церковного основания они полагали преемственность епископов от апостолов. И если какое-либо общество было лишено этой преемственности, то оно теряло всякое право не только быть Церковью, но даже и именоваться ею.

Так, например, святой Ириней, епископ Лионский, в борьбе с еретиками признавал только те Церкви истинными и благодатными, которые возглавлялись епископами, поставленными апостолами и их преемниками. «Надлежит следовать пресвитерам в Церкви тем, – говорит святой Ириней, – которые <...> имеют преемство от апостолов и вместе с преемством епископства по благоволению Отца получили известное дарование истины, прочих же, которые уклоняются от первоначального преемства и где бы то ни было собираются, иметь в подозрении или как еретиков и лжеучителей, или как раскольников, гордых и самоугодников, или же как лицемеров, поступающих так ради корысти и тщеславия. Все эти отпали от истины» (Пять книг против ересей. Кн. 4. Гл. 26. СПб., 1900. С. 387).

В другом месте, как бы подтверждая правоту своего взгляда, Святитель говорит: «Мы можем перечислить тех, кои от апостолов поставлены епископами в Церквах и преемников их даже до нас» (Там же. Кн. 3. С. 222–225). И затем перечисляет в преемственном порядке всех епископов Римской Церкви, почти до II века.

Другой учитель Церкви, подобно Иринею Лионскому, обращаясь к еретикам, требовал от них, чтобы они, в доказательство истинности своих церквей, показали начало их и преемственность епископов.

«Пусть покажут, – говорил он, – начала своих церквей и объявят ряд своих епископов, который бы продолжался с таким преемством, чтобы первый их епископ имел своим виновником или предшественником кого-либо из апостолов, или мужей апостольских, долго обращавшихся с апостолами. Ибо Церкви апостольские ведут свои списки [епископов] именно так: Смирнская, например, представляет Поликарпа, поставленного Иоанном, Римская – Климента, рукоположенного Петром, равно и прочие Церкви указывают тех мужей, которых, как возведенных на епископство от самих апостолов, имели они у себя отраслями апостольского семени» (Православно-догматическое богословие. Т. 3. СПб., 1851. С. 287–288).

Другими словами, учитель Церкви признает только то общество Церковью, которое имеет свое начало от апостолов через преемственную благодать епископства.

С не меньшей ясностью говорит об этом же и святой Киприан, епископ Карфагенский. Он ни в коем случае не называет Церковью общество, находящееся под управлением пастыря, не имеющего преемственности от апостолов. «Я удивляюсь, – пишет святой Киприан, – что некоторые с дерзким безрассудством вздумали написать ко мне такое письмо, которое составлено от имени Церкви, тогда как Церковь заключается в епископе, клире и всех стоящих в вере» (Творения священномученика Киприана. Ч. 1. Письмо 17. С. 139).

По всей вероятности, общество, писавшее письмо святому Киприану от имени Церкви, вообще не имело епископа и потому не могло именоваться Церковью как лишенное преемственности в иерархии.

В другом месте священномученик Киприан возмущается, что некоторые считали себя пастырями общества, отдалившегося от Церкви, но, несомненно, претендовавшего на название Церкви, между тем как они не имели никакого преемства от апостолов и, следовательно, не могли называться пастырями (епископами).

«Каким образом, – пишет святой Киприан, – может считаться пастырем тот, кто, при существовании пастыря, управляющего в Церкви Божией по преемству посвящения, оказывается чужим и сторонним, – кто, никому не наследуя, начиная от самого себя, будучи врагом Господня мира и Божественного единства, не обитает в доме Божием, то есть в Божией Церкви?!» (Там же. Письмо 62. С. 364).

Наряду со Святыми Отцами то же самое утверждают и Восточные Патриархи. Правда, они высказывают не свои суждения, а свидетельства Святых Отцов, но тем не менее проводят такую мысль, что Вселенская Церковь вообще была вверена епископам и что епископы являются преемниками апостолов (Послание Патриархов Восточно-Кафолической Церкви. С. 35). Таким образом, в этом отношении епископ имеет очень и очень большое значение. Уничтожь епископство – и прекратится Церковь. Так велико значение епископа!

 

 

Б. ЕПИСКОП ЕСТЬ НЕПОСРЕДСТВЕННЫЙ
ПРЕЕМНИК АПОСТОЛЬСКОЙ БЛАГОДАТИ, И
ПОТОМУ ОН ЯВЛЯЕТСЯ ГЛАВНЫМ УЧИТЕЛЕМ
ВЕРЫ И ПРАВИТЕЛЕМ ЦЕРКВИ

 

Но, кроме этого, епископ имеет и другое значение, соответствующее его наименованию: он является в Церкви главным учителем веры и нравственности и правителем церковных дел. Ему принадлежит право учить паству с пастырями и наблюдать за чистотою церковного вероучения, являясь в данном случае хранителем животворных источников Христовой Церкви. Вокруг него концентрируется все церковное управление [Заметим, что управление Вселенской Церковью одинаково принадлежит всем епископам, т. е. Собору, а не одному епископу. Каждый епископ управляет только частью Вселенской Церкви].

На епископа возлагается очень большая ответственность – быть образцом и хранителем веры Христовой и нравственности в Церкви. На эту весьма важную обязанность епископа обращают внимание Апостолы, Святые Отцы и наши современные отечественные архипастыри.

Вникай в себя и в учение (1 Тим. 4, 16), – так заповедовал епископу Тимофею святой апостол Павел. Проповедуй слово, настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещевай со всяким долготерпением и назиданием (2 Тим. 4, 2). Апостол заповедовал также, чтобы он воспринятое им учение сохранял и преподавал в чистоте (см.: 1 Тим. 6, 20; 2 Тим. 2, 15), неискаженно, подготовлял достойных учителей веры (см.: Там же. 4, 2) и следил за жизнью и трудами пастырей (см.: 1 Тим. 5, 17).

58-е апостольское правило строго осуждает тех епископов, которые нерадиво относятся к своим проповедническим обязанностям. «Епископ, – говорит правило, – <...> нерадящий о причте и о людях, и не учащий их благочестию, да будет отлучен» (Правила Православной Церкви с толкованием Никодима, еп. Долматинско-Истрийского. СПб., 1911. Т. 1. С. 131). 39-е апостольское правило с особой ясностью говорит о том, что именно епископу, и исключительно ему, вверены люди Божии и попечение о них. «Пресвитеры и диаконы, – говорит оно, – без воли епископа ничего да не совершают. Ибо ему вверены люди Господни, и он воздаст ответ о душах их» (Там же. С. 108).

О епископах как о хранителях истин Христовых свидетельствует и святой Киприан Карфагенский. «Мы [епископы], – говорит он, – по милости Божией, напояем жаждущий народ Божий, мы охраняем границы животворящих источников» (Творения сщмч. Киприана, епископа Карфагенского. Ч. 1. Письмо 60. Киев, 1891. С. 338). «Мы [епископы] наиболее заботимся и должны заботиться, брат, – писал он Корнелию, – о том, чтобы по мере возможности поддерживать единство, преданное от Господа чрез Апостолов нам, их преемникам, и, сколько зависит от нас, собирать в Церковь рассеянных и блуждающих овец, коих отделил от матери упорный замысел некоторых и еретическое искушение» (Там же. Письмо 36. С. 199). Здесь особенно ясно святой Киприан подчеркивает обязанность епископа учить и охранять истины Христовы [Заметим, что право учительства и попечения о пастве принадлежит и пресвитерам, но это право дано от епископа через рукоположение, как об этом говорит Послание Восточных Патриархов в 10-м члене. Причем пресвитеры, согласно 39-му апостольскому правилу, как во всем, так и в преподавании учения подлежат надзору и суду епископа].

С не меньшей ясностью говорят о таковом полномочии епископа в Церкви Восточные Патриархи. Они так утверждают: «Он [епископ] особенно и преимущественно имеет власть вязать и решить и творить по заповеди Господа суд, приятный Богу; он проповедует Святое Евангелие и православных утверждает в вере, а некоторых, как язычников и мытарей, отлучает от Церкви, еретиков же предает извержению и анафеме, и свою душу полагает за овцы. Отовсюду открывается неоспоримое различие епископа от простого священника, а вместе и то, что, кроме его, все в мире священники не могут пасти Церковь Божию и совершенно управлять ею» (Послание Патриархов Восточно-Кафолической Церкви. Гл. 10. С. 37–38).

Присоединяясь ко всем свидетельствам Святых Отцов, и наш русский патриарх Алексий (Алексий I (Симанский), – примеч. ред.) в своих речах при вручении новопоставленным епископам архиерейского жезла отображает то же самое значение епископа в Церкви. Вот как он, например, говорит в своей речи к новопоставленному епископу Ростовскому и Таганрогскому Серафиму: «Промыслом Божиим через таинственное рукоположение вручается тебе ныне жребий апостольского служения в Церкви Христовой, которое призывает тебя не только идти во главе словесного стада, но и стоять на страже церковного корабля в качестве его кормчего». И далее, указав на трудность архиерейского служения, он продолжает: «На епископе лежит долг следить зорко за тем, чтобы пастыри Церкви творили дело Божие со страхом Божиим <...>. Епископу вручен суд. И тяжелой обязанностью его является соединить суд не только с милостию, но и с наказанием непокорных и нерадивых» (Алексий, Патриарх Московский и всея Руси. Слова, речи, послания, обращения, доклады, статьи: В 3-х тт. (1949–1957). М., 1948. Т. 1. С. 147–148).

Итак, епископу преимущественно вверены управление Церковью и охранение православного учения. Как символ такого полномочия ему вручаются архипастырский жезл и омофор.

 

В. ЕПИСКОП ЯВЛЯЕТСЯ ИСТОЧНИКОМ
ИЛИ СОВЕРШИТЕЛЕМ ВСЕХ ТАИНСТВ
ВСЕЛЕНСКОЙ ЦЕРКВИ

 

Епископ, кроме всего вышесказанного, обладает полнотой апостольской благодати и является главным проводником всех Таинств Вселенской Церкви. В этом нетрудно убедиться, если только обратить внимание на то, что епископ имеет право совершать все виды священнодействия, такие, например, как Таинство рукоположения, освящение мира и антиминсов, которые никогда не может совершать пресвитер.

Кроме того, Таинства, которые дозволено совершать пресвитеру, имеют силу лишь в зависимости от епископа, и особенно – совершение Таинств Евхаристии и Миропомазания: первое пресвитер не может совершать без антиминсов, а другое – без святого мира, которые освящаются только епископом.

Ясные свидетельства этому мы находим в учении Святых Отцов. Так, например, святой Игнатий Богоносец в Послании к Смирнянам особо подчеркивает, что только то Таинство истинно и богоугодно, которое совершается или непосредственно епископом, или же лицом, от него поставленным. «Без епископа, – говорит святой Игнатий, – никто [не] делай, относящегося до Церкви. Только та Евхаристия должна почитаться истинною, которая совершается епископом или тем, кому он сам предоставит это <...>. Не позволительно без епископа ни крестить, ни совершать вечерю любви; напротив, что одобрит он, то и Богу приятно, чтобы всякое дело было твердо и несомненно» (Писание мужей апостольских. Послание к Смирнянам. СПб., 1895. Гл. 8. С. 305).

Другой отец Церкви, Епифаний Кипрский, в своей книге против ересей подчеркивает особое право, принадлежащее только епископу, право, которое возвышает епископа над пресвитером, – право рукоположения. «Чин епископов, – говорит он, – преимущественно назначен для рождения отцов: ибо ему принадлежит умножать в Церкви отцов [духовных]; другой чин [пресвитерский], который не может рождать отцов; он рождает Церкви банею пакибытия [крещением] детей, но не отцов или учителей. Как же возможно, чтобы пресвитер поставлял пресвитера, когда для поставления его не имеет никакого права хиротонии? Или каким образом пресвитер может быть назван равным епископу?» (Православно-догматическое богословие. СПб., 1851. Т. 3. С. 295–296).

Не менее ясное свидетельство находим мы в учении Церкви о другом праве, принадлежащем только епископу: об освящении мира и антиминсов. Так, например, 6-е правило Карфагенского Собора определенно говорит, что «совершение мира <...> да не творит пресвитер». Это же правило, по замечанию толкователя, епископа Никодима, воспрещает пресвитерам освящение храмов (Правила Православной Церкви с толкованием Никодима, еп. Долматинско-Истрийского. СПб., 1912. Т. 2. С. 148).

Основанием как для первого, так и для второго права, по замечанию того же толковника, служит полнота священства в епископе, из которой проистекают все остальные степени священной иерархии. Епископ, в силу своего положения в Церкви, не только сообщает через Таинства духовные дары, но и приготовляет средства, с помощью которых человек становится способным принимать эти дары. Пресвитер же, в силу права, данного ему епископом, может только сообщать людям через Таинства духовные дары, но никогда не может приготовлять средства, обуславливающие принятие человеком этих даров. Так, например, пресвитер не может освятить миро, ибо это право принадлежало издревле только Святым Апостолам, которые первоначально сообщали дары Святаго Духа верующим через руковозложение, а потом через миропомазание. Апостолы это право передали своим преемникам – епископам. И как руковозложение перешло от апостолов на епископов, так и освящение мира для Миропомазания (для освящения церквей и антиминсов) перешло на епископов (Там же. С. 148–149).

Таким образом, из всего вышесказанного видно, что епископ из той полноты священства, которую он имеет в себе и через которую совершает все виды священнодействия, даже такие, которые не может совершать священник, несомненно, является источником всех Таинств Вселенской Церкви.

 

+ + +

 

Итак, рассмотренные нами все три положения о том, что: 1) Церковь без епископа не может быть; 2) епископ является непосредственным преемником апостольской благодати и 3) он является источником всех Таинств Вселенской Церкви, – вполне оправдываются учением Святых Отцов и самою Церковью, так что определение, высказанное Восточными Патриархами относительно епископа, вполне справедливо.

Если это так, то мы вполне можем сделать обобщающее заключение: епископ, вне всякого сомнения, имеет громадное значение в Церкви. На нем Церковь держится как на своих краеугольных камнях, через него она сохраняет преемственную благодать и Священное Предание. Им (епископом) охраняется чистота и учение в Церкви. Через него Церковь обладает всеми Таинствами, через него рождает пастырей и учителей. Епископы руководят и надзирают над пресвитерами и мирянами. Епископ есть живой образ Бога на земле и является, по учению Восточных Патриархов, частной главой своей духовной области (Православное исповедание Кафолической и Апостольской Церкви Восточной. СПб., 1830. Ч. 1. Ответ на вопрос 85. С. 85).
Таково значение епископа в Церкви.

 

 

ДУХОВНО-НРАВСТВЕННЫЙ
ОБЛИК ЕПИСКОПА В СВЕТЕ
УЧЕНИЯ АПОСТОЛОВ И СВЯТИТЕЛЕЙ

 

Наряду с выяснением значения епископа необходимо хотя бы вкратце перечислить те духовно-нравственные качества, которыми в той или иной мере должен обладать каждый епископ, или, другими словами, начертать духовно-нравственный облик архиерея. Это даст нам, с одной стороны, ясное представление о том, каков же должен быть епископ как в личной, так и церковной жизни, а с другой – поможет определить, насколько идеалы епископства были осуществлены в жизни русского общества.
Для этой цели мы обратимся прежде всего к Священному Писанию, затем к учению мужей апостольских и, наконец, к учению Святых Отцов III–IV веков.

 

А. УЧЕНИЕ СВЯТОГО АПОСТОЛА
ПАВЛА В ЕГО ПОСЛАНИЯХ
К ТИМОФЕЮ И ТИТУ

 

Итак, в каком же духовно-нравственном облике желала Церковь видеть епископа? На этот вопрос отвечает апостол Павел. В своем Первом Послании к Тимофею он так говорит о качествах епископа: Епископ должен быть непорочен, одной жены муж, трезв, целомудрен, благочинен, честен, страннолюбив, учителен, не пьяница, не бийца, не сварлив, не корыстолюбив, но тих, миролюбив, не сребролюбив (1 Тим. 3, 2–4).

Таковы качества, требуемые от епископа. Рассмотрим их по отдельности.

Прежде всего, епископ должен быть «непорочен». Непорочен, конечно, не в том смысле, чтобы не имел никакого греха, ибо это невозможно для человека, безгрешен Один только Господь, но в том смысле, чтобы епископ не имел собственно пороков, т. е. страстных навыков, влекущих человека ко греху. Это качество характеризует епископа с внутренней стороны и показывает в нем полное преобладание духа над плотью. Непорочность необходима епископу в связи с его высоким положением, занимаемым в Церкви, как служителю таин Христовых и как руководителю вверенной ему паствы. Всякий порок будет бросаться в глаза пасомым и подрывать авторитет епископа. Между тем епископ должен быть светильником и солью земли для верующих.

Далее апостол требует, чтобы епископ был «одной жены муж» – как показатель непорочности или преобладания духа над плотью. По замечанию святителя Иоанна Златоуста, апостол не ставит брак в определенный закон для епископа, а только полагает предел неумеренности, «потому что у иудеев позволено было вступать во второй брак и в одно время иметь по две жены» (Творения свт. Иоанна Златоуста. Т. 11. Кн. 2. СПб., 1905. С. 683). Таким образом, от епископа требуется либо полное безбрачие, другими словами, всецелая чистота души и тела, либо, во всяком случае, строгая ограниченность в браке. Последнее, по замечанию епископа Феофана [Затворника], допускалось апостолом в силу необходимости, «ибо тогда [во времена апостолов] девство еще не распространилось так, чтобы всюду можно было находить девственника, хотя начало было ему положено» (Еп. Феофан. Толкование пастырских посланий св. апостола Павла. М., 1882. С. 225). Когда же в Церкви Христовой просияло девство, тогда было введено безбрачие епископа.

Исходя из того, что епископ должен всегда господствовать над чувственностью и, в силу этого, всюду и везде правильно руководить как собою, так и паствою, апостол и выставляет следующее необходимое качество в епископе – трезвенность. Трезвенность в данном случае апостол разумеет душевную, в смысле непрестанного бодрствования над собою. Епископ должен следить за своими душевными движениями и всесторонне испытывать каждую мысль, каждое проявление воли и чувства, чтобы не попустить ничему греховному войти в его душу. Такое бодрствование создает в епископе внутреннее благоустройство души, благодаря которому созидается и его внешний облик, и правила поведения. Внутреннее трезвение над собою, в полном смысле слова, будет соответствовать имени епископа как блюстителя, ибо он одновременно будет блюстителем самого себя, т. е. своих душевных движений, и блюстителем вверенной ему паствы.

Поскольку епископ поставлен пасти стадо Христово, то бодрствование его не ограничивается самим собою, но простирается и на паству. В этом отношении епископ должен быть неусыпным стражем дома Божиего. Ему необходимо зорко следить за жизнью своей паствы – худое исправлять, а доброе насаждать; следить, чтобы стадо не было расхищено злыми волками. Таково должно быть трезвение епископа.

В неразрывной связи с трезвенностью, как частью целого, стоит целомудрие, на которое указывает апостол Павел. Целомудрие – в смысле здравости ума, благоразумия как в своем собственном поведении, так и в управлении паствою. Здравость ума главным образом зависит от чистоты сердца. От сердца бо исходят помышления злая (Мф. 15, 19), – говорит Спаситель. Поэтому если сердце бывает свободно от страстей, то и ум бывает свободен от помрачения. В силу этого под целомудрием можно понимать нравственную чистоту сердца, воздержание от плотских страстей, сквернословия, соблазнительных телодвижений и нескромных взглядов.

Все, что говорилось до этого, относилось исключительно к внутреннему деланию епископа. Но внутреннее делание всегда в какой-то форме обязательно должно выражаться во внешних действиях. На это и указывают следующие качества, приводимые апостолом.

Епископ должен быть «благочинен» (славянское – «благоговейну»), «честен». Греческий текст передает данное выражение словом, производным от корня «мир», «гармония», что означает: украшенный, благоустроенный во всех частях, со всех сторон, но, главным образом, с внешней стороны. Таким образом, внутреннему благолепию епископа должно соответствовать и внешнее. Другими словами, по выражению блаженного Феодорита, епископу «надлежит быть степенну и в выговоре (разговоре), и в наружности, и во взгляде, и в походке, чтобы и в теле видно было душевное благообразие» (Блж. Феодорит. В кн. еп. Феофана: Указ. соч. С. 257). Конечно, внешнее благочиние епископа должно быть не чем иным, как обнаружением его внутреннего достоинства, в противном же случае это будет являться только ханжеством и лицемерием.

Следует заметить, что славянское выражение «благоговеен» хотя и соответствует русскому выражению «благочинен», но в то же время имеет более тонкий оттенок, а именно – полнее и ярче указывает на тесное взаимодействие внутреннего и внешнего благообразия в епископе. Благоговение, основанное на глубокой любви к Богу и на представлении о величии и могуществе Господа, внутренне созидаемое, предрасполагает епископа и к внешней (но не поддельной) благопристойности, степенности и важности, как к качествам, соответствующим высокому сану епископа.

Следом за благоговением, или благочинием, и честностью апостол ставит страннолюбие.

Епископ должен быть страннолюбив. Это качество в основном касается отношения к ближнему и выражает сердечное попечение епископа как о благочестивых путешественниках, так и о тех, кто нуждается в помощи, как то: нищие, болящие, сироты, вдовицы... Другими словами, страннолюбие показывает глубокое сострадание и чуткость епископа к нуждам и скорбям пасомых.

Кроме заботы о внешнем благополучии ближних, епископ должен прежде всего заботиться о благополучии духовном. Этого он может достигнуть посредством учительства. Потому апостол и говорит, что епископ должен быть учителен. Право учительства принадлежит преимущественно епископу и отличает епископа от пасомых. Быть «учительну» – это не значит быть красноречивым, но значит быть способным подавать надлежащий совет, или, как говорит святитель Феофан, «епископ должен быть так полон учительности, чтобы, как только случай, учение текло из уст его рекою, – чтобы всегда мог он исполнять и исполнял, что потом написал апостол во втором послании: „Проповедуй слово, настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещевай со всяким долготерпением и назиданием“ (2 Тим. 4, 2)» (Еп. Феофан. Указ. соч. С. 55–56).

 

   

Кроме учительства словом, епископ должен, конечно, научать пасомых и своими делами, чтобы всякий взирающий на его добрую жизнь сам воспламенялся стремлением к святости.

Особенно не должен епископ допускать чрезмерного употребления вина – так, чтобы терять самообладание. Другими словами, епископ не должен быть пьяницей.

Исполняя обязанность учительства и стража дома Божиего, что сопряжено с исправлением согрешающих, епископ не должен допускать таких действий, которые бы сопровождались физическим ударом или грубым оскорбительным словом, или, наконец, строгостью наказаний. Т. е. епископ не должен быть бийца. Это свидетельствовало бы о его грубости, о вспыльчивости и о недостатке самообладания, что, несомненно, не соответствовало бы высокому сану епископа, который во всех отношениях должен быть «солью земли».

Епископ также не должен быть сварливым, т. е. не должен вступать в различные ссоры, раздоры или вообще в безполезные словопрения о вере, от чего предупреждает апостол Павел своего ученика Тимофея (см.: 2 Тим. 2, 23–24).

Как служителю алтаря Господня, епископу принадлежит право пользоваться материальными приношениями от верующих, но в этом праве он не должен доходить до корыстолюбия или, по славянскому выражению, до мшелоимства, т. е. он не должен допускать не только излишеств в приобретении земных благ, но, главным образом, избегать употребления неправильных средств к стяжанию. Другими словами, епископ не должен быть слишком привязанным к земным благам, но, довольствуясь малым и законным, устремляться к высшему званию, на Небо.

Противоположно отрицательным качествам – бийце и сварливости, которых не должно быть в епископе, апостол выставляет положительные – тихость и миролюбие.

Тихость (или лучше славянское выражение – кротость) заключается в том, чтобы, по определению катехизиса, самому ничем не раздражаться и никого не раздражать. Другими словами, епископ должен отличаться внутренним спокойствием духа, чтобы при всякой неприятности или обиде, или неудаче не приходить в раздражение или гнев. Конечно, кротость не должна переходить в слабость, так чтобы это служило уничижению сана или потворству людским слабостям. В тех случаях, когда дело будет касаться не личной обиды, а Церкви или достоинства епископа, – необходимо применять строгость.

От кротости зависит и миролюбие. Будет епископ кротким, т. е. тихим, спокойным, не раздражительным, – он будет и миролюбивым. Оба эти качества тесно связаны между собою, одно из другого вытекает, и одно другое дополняет.

В неразрывной связи с отрицательным качеством корыстолюбия стоит сребролюбие. Последнее служит основанием для корыстолюбия. Чтобы епископ не был корыстолюбивым, то есть не стремился к неправедному приобретению материальных благ, он, прежде всего, не должен быть сребролюбивым. Другими словами, епископ должен быть свободным от привязанности к деньгам и вообще от всего земного.

Таковы духовно-нравственные качества, предъявленные к епископу апостолом Павлом в посланиях к Тимофею.

В Послании к Титу тот же апостол указывает и некоторые другие качества, которых нет в Послании к Тимофею и которые дают или углубленное, или совершенно новое представление об облике архипастыря. Вот эти качества: епископу должно быть не себе угождающу (Тит. 1, 7), т. е. не заносчивым или знающим только себя, ставящим свое произволение выше всего и не желающим обращать никакого внимания на справедливые желания и нужды паствы (Еп. Феофан. Толкование пастырских посланий св. апостола Павла. М., 1882. С. 49). Другими словами, епископ не должен управлять Церковью по своему личному произволу, как бы господствуя над верующими, отвергая всякий благой совет пасомых, ибо в таком случае он, считая мирян безотчетно покорными себе, сделает свое управление насильственным – деспотичным (Творения св. Иоанна Златоуста. Т. 11. Ч. 2. С. 848). Об этом же говорит и апостол Петр: Пастырей ваших умоляю я, сопастырь, – пишет он, – <...> пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним <...> и не господствуя (славянское – ни яко обладающе) над наследием Божиим, но подавая пример стаду (1 Петр. 5, 1–3).

Следовательно, и апостол Павел, и апостол Петр желают, чтобы епископ в Церкви не уподоблялся по отношению к пасомым какому-то господину, взирающему на верующих как на свою собственность или как на рабов, но чтобы он был любвеобильным отцом, подающим всем благой пример веры.

Другое новое качество: епископ должен быть любящим добро (по-славянски – благолюбец). Он должен иметь в сердце – именно в сердце! – укоренившуюся любовь ко всему святому, благому, чтобы всякое доброе дело совершалось им не вынужденно или сухо, но с горячим и искренним желанием. Только в таком случае он сможет и сам благотворить, и научить тому же своих пасомых.

Епископ должен быть справедливым (в славянском переводе – праведен), т. е. должен творить церковное судопроизводство между пасомыми по правде, уклоняясь от всякого лицеприятия. Иначе говоря, епископ, как предстоятель, разбирая дела пасомых, не должен так поступать, чтобы одних, хотя и сугубо виновных, оправдывать или возлагать небольшое наказание, а других, менее виновных, обвинять или подвергать большему наказанию. Он должен воздавать каждому по заслугам.

Епископ должен быть благочестив (по-славянски – преподобен). Это восполняет такое качество, как непорочность, приводимое апостолом в Послании к Тимофею. Если там говорилось, что епископу необходимо быть непорочным, т. е. не иметь какого-либо порока, то здесь требования возрастают: епископ не только не должен иметь грехов, но и быть святым (преподобным), украшенным всякою добродетелью – душевною и телесною. «Преподобие, – по замечанию епископа Феофана и блаженного Иеронима, – есть высший вид святости, когда оно соединено бывает с благочестием и освящаемо благоговеинством к Богу и Ему всего посвящением» (Еп. Феофан. Указ. соч. С. 55–56). Другими словами, епископ более чем кто-либо должен по благочестию приближаться или уподобляться Богу, всецело посвящая себя Господу.

Епископ должен быть воздержен. Причем воздерживаться он должен не только в пище, но, как говорит святитель Иоанн Златоуст, «от всякой страсти, обнаруживаемой и языком, и рукою, и безстыдным взором; ибо в том и состоит воздержание, чтобы не поддаваться никакой страсти» (Творения св. Иоанна Златоуста. Указ. соч. С. 849). Иначе говоря, епископ должен иметь полное самообладание и господство над всем греховным.

Кроме доброй жизни, епископу необходимо еще держаться истинного слова, согласного с учением, чтобы он был силен и наставлять в здравом учении и противящихся обличать (Тит. 1, 9). В данном случае у апостола полнее раскрывается мысль о том, каков должен быть епископ в учительстве. Если в Послании к Тимофею (см.: 1 Тим. 3, 2) указывалось только, что епископ должен быть учителен, то здесь раскрывается и условие, необходимое для достойного исполнения учительства. Условие это таково: епископ, чтобы он мог исполнить две главные обязанности учительства: утверждать пасомых в вере и обличать проявляющихся ей, – должен держаться истинного слова, т. е. учения, преподанного Христом и апостолами, а не своего мудрования. Таким образом, епископ должен быть праведным как в жизни, так и в догматах веры. Таковы новые качества епископа, указанные апостолом в Послании к Титу (1, 7–9).

Суммируя все сказанное, мы можем представить себе образ епископа в том виде, в каком его желали видеть апостолы.

Епископ, как Божий домостроитель, стоящий во главе паствы, свободен от греховных навыков. В нем силы духовные преобладают над плотскими. Он, как господин над рабами, свободно господствует над движениями своей души. Он трезвится, бодрствует над собой, совершает величайший подвиг самоотвержения, не допускает в свою душу ничего греховного, благоустрояя посредством сего внутренний дом добродетели. Путем непрестанного бодрствования, путем распятия ветхого человека, тлеемого в похотях своих, епископ достигает очищения сердца и ума, достигает чистого ока, т. е. здравого рассуждения о вещах духовных.

Его внутреннему духовному совершенству гармонирует и внешний облик. Он скромен в одежде, степенен в походке, в разговорах и обращении с людьми. Он полон внутреннего и внешнего благоговения. По отношению к своей пастве епископ является отцом, не себе угождающим, а Тому, Кто его поставил во главу наследия Божия. Он не господствует над паствою, т. е. не совершает насилия над нею, но подает ей добрый пример святости. Он любит добро всем сердцем, располагая к тому же и других. Эта любовь особенно заметна в том, что он открывает двери своего дома для странников и всех, кто нуждается в помощи.

Держась здравого учения Христова, он оказывает добро не только для тела, но и для души. Епископ поучает свою паству словесам Господним: доброе в них насаждает, а худое отсекает. В суде над ними он держится нелицеприятия, т. е. справедливости. Он поучает паству не только словом, но и доброй жизнью. Не допускает чрезмерного употребления вина. Когда требуется наказание пасомых за проступки, он не применяет слишком грубых мер к исправлению, но благоразумно употребляет приличные духовному сану взыскания.

В отношении споров и ссор людских, а также безполезного словопрения о вере он не прилагает своего слуха и языка, но благоразумно удаляется от этого, памятуя слова Господа, что за каждое праздное слово необходимо будет ему воздать ответ в день суда (см.: Мф. 12, 36).

Устремляясь всецело к Богу, епископ не привязывается ни к чему земному, управляя наследием Божиим не ради корысти, а ради усердия, ради спасения душ человеческих. Потому он все переносит благодушно: и невзгоды, и скорби, и укорения, имея нрав тихий и кроткий. От всего он воздерживается, даже от дозволенного, если оно (дозволенное) способствует развитию какой-либо страсти или подает соблазн верующим.

Итак, епископ в настоящем своем облике – святой человек, он есть преподобен.

 

 

Б. УЧЕНИЕ О ЕПИСКОПЕ В СВЕТЕ
АПОСТОЛЬСКИХ ПОСТАНОВЛЕНИЙ

 

Остановим свое внимание на том, каким изображается епископ в Апостольских постановлениях. В списке этого древнего исторического памятника (происхождением своим он восходит к III в.) говорится: «Относительно епископов мы так слышали от Господа нашего: „Кто поставляется в пастыря – епископа в Церкви какой-либо области, тот должен быть незазорен“» (не подлежащий зазрению, безукоризненный). Т. е. чужд всякой порчи нравственной.

Другими словами, епископ должен быть во всех отношениях чистым и святым мужем, чтобы ничто в его моральном облике не давало повода к укорению или осуждению его сана со стороны пасомых. «Безукоризнен» – то же, что и незазорен: чужд всякой человеческой несправедливости. Епископ должен быть правдивым, не допускающим никакого лукавства или лицезрения в судопроизводстве. У апостола Павла это выражено словом «справедливый».

Святитель Григорий Богослов так определяет справедливость и несправедливость: «Не домогаться того, чтобы иметь у себя больше других, – это справедливость; а выступать из пределов равенства – это несправедливость» (Творения Григория Богослова, архиепископа Константинопольского. СПб., 1912. Т. 2. С. 309).

«Да будет же он, если возможно, образован, а если он будет неучен, то да будет, по крайней мере, искусен в слове, в учении христианском, как прилично возрасту тому». Здесь, видимо, надо разуметь образование не только христианское, но и светское, ибо епископу приходится часто встречаться не только с вопросами веры, но и с мирскими, жизненными вопросами и давать на них правильные ответы. Но если он не имеет светского образования, то ясные и правильные познания о христианском учении ему необходимы.

«Да будет он и милостив» – сострадателен к бедным не только словом, но и делом. Кроме того, сострадательным к человеку вообще.

«Да будет он и миротворец» – имеющий в душе своей умиротворенный дух и распространяющий его на окружающих.

«Да будет он и добросовестен» – т. е. с очищенной доброй совестью и поступающий только по внушению ее голоса, чист от всякой злобы (внутренней возбужденности против других), лукавства (хитрости) и несправедливости. Все это говорит о том, что епископ должен быть чист сердцем.

Далее приводятся те качества, которые указаны у апостола Павла (см.: 1 Тим. 3, 2–3, 6, 7 и Тит. 1, 7–8), но только некоторые из них имеют более яркий оттенок.

«Да будет он также трезвен» (духовно бодрствующим), «целомудрен» (с чистым сердцем и умом), «благочинен» (внешне выдержанным, скромным), «постоянен» – новое качество, которое не указано у апостола Павла. Видимо, здесь говорится о том, чтобы епископ не был бы сегодня добрым, а завтра злым, но всегда сохранял в своем сердце и намерениях твердое основание идти раз и навсегда избранным путем веры и добродетели. Впрочем, здесь можно разумевать и всегдашнее исполнение своего слова: если слово сказано, то оно должно быть и исполнено. «Невозмутим» – также новое качество, которое не указано у апостола Павла. Оно говорит о внутреннем самообладании епископа при встречающихся скорбях или наветах со стороны его зложелателей или вообще со стороны плоти, мира и диавола. «Не пьяница, не бийца – но тих, несварлив, не сребролюбив» (эти качества выше уже разъяснены, и потому мы оставляем их без пояснения).

И таков должен быть епископ: муж одной жены однобрачной. Выражение «однобрачной» поясняет слова «муж единой жены», как сказано у апостола Павла. В данном случае звучит прямое указание на то, что епископ должен иметь единую жену, и притом деву, которая не вступала ни в первый, ни во второй брак. Второй брак запрещался епископу, равным образом и второбрачная или бывшая уже в браке жена налагала препятствие для человека быть епископом, если он вступал с таковой в супружество.

«Пусть также испытывают, безпорочен ли он относительно жизненных потреб». Здесь указываются чисто внешние, физические качества. Епископ не должен иметь телесных недостатков, которые препятствовали бы ему совершать, как подобает, свое служение.

«Да будет он и не гневлив» – не допускающим внутреннего раздражения и желания отомстить ближнему, когда последний допустит что-нибудь обидное.

«Да будет он также милосерд» – сердечно сострадателен к другим и особенно к бедным.

«Благороден» (в смысле знатный, первый, происходящий из знатного рода) – здесь говорится, конечно, в духовном смысле: о том, чтобы епископ был воспитан в добродушии, проявляемом во всех отношениях, как во внутренней духовной жизни, так и в общении с людьми.

«Склонен к любви» – т. е. в отношении к другим епископ должен иметь в сердце своем расположенность к любви и состраданию к пасомым.

«Да будет он и щедр» – не скупым, но милующим.

«Вдоволюбив» – любящим и заботящимся о вдовицах, снабжающим их всем необходимым. Интересно отметить, что в заботе о вдовицах от епископа требуется рассудительность, а именно – чтобы он довольствовал бедных вдовиц от пищи и одежды, приносимых добрыми людьми, которые все это приобрели честным трудом своих рук, а не хищнически и не насильно.

«Надлежит же епископу знать, – передают Апостольские постановления, – чьи плодоношения он должен принимать и чьи не должен. Так, он не должен допускать к подаянию корчемников, потому что „не оправдится корчемник от греха“ (Сир. 26, 27). Должен он убегать и блудников, ибо „да не принесеши [Господу] мзды блудничи“ (Втор. 23, 18), и хищников, и желающих чужого, и прелюбодеев, ибо жертвы сих гнусны пред Богом. Но и тех, кои вдовицу теснят и сироту угнетают, и темницы наполняют невинными, или худо обращаются со слугами своими, т. е. бьют их, не кормят и изнуряют тяжелою работою, или опустошают целые города, должен убегать ты, епископ: и сих приношения мерзки. Отвращайся также и плутов, и покровительствующих неправде риторов, и делателей идолов, и воров, и несправедливых сборщиков податей, и обвешивающих и обмеривающих, и воина-клеветника, не довольного жалованьем, но обижающего бедных, также человекоубийцы, и палача, и судьи законнопреступного, извратителя дел, злоумышляющего против людей, делателя мерзостей, пьяницы, хульника, распутника, ростовщика и всякого вообще нечестивца и противника воле Божией, ибо Писание говорит, что все таковые гнусны пред Богом. Принимающие от таковых и тем питающие вдовиц и сирот сделаются повинными судилищу Божию <…>. Ибо законный хлеб, доставляемый вдовицам и сиротам от труда, хотя бы он был в умеренном и малом количестве, достойнее того, который доставляется от неправды и клеветы, хотя бы его было много и приобретен усилием. А если вдовица, ядущая и насытившаяся от нечестивых, помолится за них, то не будет услышана».

В подтверждение приводится текст Священного Писания (см.: Иер. 15, 1, 7, 16) (Постановления Апостольские. В русском переводе. Казань, 1864. Кн. 4. С. 123–125). О вдовицах епископ должен заботиться, как муж (Там же. С. 121).



Б. УЧЕНИЕ О ЕПИСКОПЕ В СВЕТЕ
АПОСТОЛЬСКИХ ПОСТАНОВЛЕНИЙ

 

«Страннолюбив» – епископ должен любить странников, путешествующих ради доброй цели, но не имеющих пропитания и крова, где отдохнуть.

«Услужлив» – должен сам принимать участие в служении ближним. Но т. к. услужливость бывает и на худое, то далее указывается, что епископ должен быть «благослужащ», т. е. служить только доброму, но не худому делу.

«Неутомим» – усердный труженик.

«Непостыден» – поступающий так, чтобы его действия не вызывали порицания.

«Проницающ» – рассудителен. Иначе говоря, епископ должен помогать разумно – тому, кто более достоин вспомоществования, а не всякому, кому придется, способствуя тем самым тунеядству. «Ибо если будет какая-нибудь вдовица, могущая снискать себе потребное для жизни, а другая будет не вдовица, между тем будет в нужде или по болезни, или по пропитанию детей, или по слабости рук: то лучше пусть простирает руку к этой; а кто терпит недостаток от расточительности, или от пьянства, или от праздности, тот не достоин не только пособия, но и Церкви Божией».

«Да будет также епископ нелицеприятен» – т. е. пусть он судит или принимает по справедливости, как отец, смотря не на то, богат обратившийся к нему или беден, а на суть дела.

«Не боязлив или льстив пред богачом более надлежащего». Как в первом, так и во втором случае епископ тем самым показал бы свою трусость, малодушие и человекоугодие с ложью.

«А убогого он да не презирает или да не притесняет». Т. е. епископ не должен унижать и притеснять бедных ради своего лицеприятия.

«Пищу и питие пусть употребляет епископ простые и умеренно» – епископ должен иметь воздержание телесное, чтобы мог быть трезвенным ко вразумлению невежд.

«Да будет также он не расточителен» – не употребляющим понапрасну свои и церковные деньги на плотские прихоти. Расточительность происходит, главным образом, от любви к роскоши и сластолюбию, поэтому от епископа требуется, чтобы он был «не роскошен, не сластолюбив, не лакомка» – не имел бы пристрастия к угождению своей плоти.

«Да будет он также незлобив» – не допускающим внутреннего волнения от тех или иных скорбей или обстоятельств жизни.

«Долготерпелив в наставлениях». Это – признак глубокой любви к ближнему, ибо сказано у апостола: «Любовь долготерпит».

«Поучающийся и усердно упражняющийся в книгах Господних» – нужно, чтобы епископ духовно образовывал себя посредством Священного Писания для того, чтобы хорошо знать и разумевать Ветхий и Новый Заветы и поучать народ в законе Господнем.

«Да будет также епископ не корыстолюбивым» – не имеющим привязанности к земным благам, наипаче в отношении к язычникам, что может в корне отвратить последних от веры Христовой и закрыть для них навсегда дверь спасения.

«Не любостяжательным» – не заботящимся только о земном благе и не привязывающимся к нему своим сердцем.

«Не хищником» – не берущим чужое добро и тем самым причиняющим убыток благосостоянию ближнего.

«Не обманщиком» – не говорящим неправду, не любящим богатство, что может привести к огрубению сердечному и к ненависти бедных.

«Не ненавидящим бедных» – вследствие своего любостяжания и любви к богатству.

«Не оговорщиком» – не клеветником на других под предлогом защиты своего «я», когда ему будет грозить опасность за хищничество.

«Не лжесвидетелем» – то же самое, что не оговорщик.

«Не вспыльчивым» – не допускающим горячности или внутреннего возбуждения против ближних.

«Не браннолюбив» – не любящим ссориться с людьми из-за каких-нибудь вещей или чего другого, употребляя бранные, ругательные слова. Брань, или ругань, есть выражение вспыльчивости.

«Не запутавшимся в мирские занятия» – не увлеченным суетою мира сего.

«Не любоначальным» – не таким, чтобы только начальствовать, а не пасти и врачевать стадо овец Христовых.

«Не двойственным в мысли, не двойственным в слове» – епископ не должен одно думать, а другое говорить или говорить одно, а подразумевать совершенно другое. Это будет лицемерие.

«Не любящим слушать наветы или оговоры» – не должен жить чужим умом или слушать всех без разбора, чтобы судить о тех или иных вещах. Он должен испытать самих говорящих на ближнего – добрые ли они по жизни, не водятся ли враждою или завистью, «ибо много есть зложелательных, болтливых, имеющих третий язык, братоненавистных, заботящихся о разогнании овец Христовых» (Постановления Апостольские. В русском переводе. Казань, 1864. Кн. 2. С. 43).

«Не лицемером», притворно показывающим себя не тем, что он есть на самом деле.

«Не желателем праздников языческих». Епископ не должен проводить время на увеселительных праздниках, устроенных в честь языческих богов, изменяя тем самым вере Христовой; не должен предаваться суетным наслаждениям – разного рода развлечениям, мешающим духовному бодрствованию; не должен быть похотливым на распутство и на приобретение каких-либо ненужных вещей, а также не должен быть сребролюбивым.

«Да будет он также мудр» – одарен опытом духовным, или умением руководить словесным стадом.

«Как врач опытный и сострадательный, – говорится в памятнике, – ты (епископ) врачуй всех, заблудившихся во грехе, <...> будучи врачом Церкви Господней, ты употребляй врачевание, приличное каждому больному, лечи всячески, вылечивай, возвращай Церкви здоровыми. Паси стадо не с жестокостью и свирепством, как властвующий (см.: Иез. 34, 4), но как пастырь благий, собирающий агнцев у груди своей и беременных ведущий тихо (см.: Ис. 40, 11)» (Постановления Апостольские. В русском переводе. Казань, 1864. Кн. 2. С. 42).

При всем этом «да будет он смиренномудр» – при полной духовной опытности и совершенстве не думающий о себе высоко, наставлен в учениях Господних, образован и «благомыслящ» – т. е. мыслящий только доброе, хорошее.

«Да будет он осторожен» среди строптивого рода человеческого, т. е. пусть не допускает необдуманных действий; проницателен – должен провидеть действия и настроения других, чтобы узнавать дурных людей и хранить себя от них; исполнен любви ко всем.

Замечательно, что Апостольские Постановления указывают, в каких формах и до каких пределов должна простираться любовь епископа к пасомым.

«Епископ должен любить мирян, как детей, – говорится в памятнике, – согревая их страстно (т. е. всем своим сердцем), как яйца на вывод цыплят, или держа их в недрах, как птенцов на вывод кур, всех поучая, всех, кого только нужно наказать, бия, но не поражая; изнуряя, чтобы обратить, а не отвратить; вразумляя, чтобы возвратить; наказуя, чтобы исправить и на путь правый поставить; крепкое сохраняя, т. е. твердых в вере соблюдая непоколебимыми; народ пася мирно; слабое поддерживая, т.е. искушаемых утверждая вразумлением; немощное врачуя, т. е. больных от колебания в вере леча поучением; сокрушенное связывая, т. е. заблудших или раздавленных, или так разбитых грехами, что хромают на пути, связывая утешительным вразумлением. Отягченного грехопадениями ты, епископ, облегчай и, облагонадеживая, поставляй таким образом в Церкви сильным, возвращая в стадо. <...> А если есть возможность, то пусть епископ усвоит себе (признает своим) прегрешение другого и скажет согрешившему: „Ты только обратись, а смерть за тебя возьму я, как Господь взял смерть за меня и за всех“. Ибо пастырь добрый полагает жизнь свою за овец» (Там же. С. 40–41).

Таким образом, любовь епископа к пасомым должна быть горячей, всеобъемлющей и простирающейся до пределов взятия на себя грехов других.

«Да будет он справедлив – способен судить. Вообще все, что только есть или находится хорошего в людях, все это да совмещает в себе епископ; ибо пастырь, безукоризненный во всем, самым образом жизни своей побуждает или даже принуждает собственных учеников своих быть достойными подражателями делам его, как говорит в одном месте пророк: „И будет якоже жрец, тако и людие“ (Ос. 4, 9)» (Там же. С. 16–22).

Таким образом, в Постановлениях Апостольских идеал епископа представлен в светлых и прекрасных чертах.


   

В. УЧЕНИЕ СВЯТОГО
ИГНАТИЯ БОГОНОСЦА

 

Посмотрим теперь, в каком духовно-нравственном облике желали видеть епископа мужи апостольские. За разрешением данного вопроса мы обратимся к святому Игнатию Богоносцу. Вот как он изображает этот облик в Послании к Поликарпу, епископу Смирнскому: «Умоляю тебя благодатию, которою облечен ты, – ускоряй свое течение и умоляй всех, чтобы спасались. Блюди место свое со всяким тщанием – плотским и духовным. Старайся о единении, лучше которого нет ничего. Снисходи ко всем, как и к тебе Господь. Ко всем имей терпение в любви, как ты и поступаешь. Пребывай в непрестанных молитвах. <...> Бодрствуй, стяжав неусыпный дух. Говори с каждым, как поможет Бог. Носи немощи всех, как совершенный подвижник. Где больше труда, там больше приобретения. Если любишь только добрых учеников, – еще нет тебе за это благодати: лучше худых покоряй кротостию. <...> Во всем будь мудр, как змея, и незлобив, как голубь. Для того ты вместе и телесен, и духовен, чтобы ласково принимал и то, что является тебе наружно. <...> Будь же бдителен, как подвижник Божий. <...> Стой твердо, как наковальня, на которой бьют. <...> Для Бога мы должны все терпеть. <...> Вникай в обстоятельства времени. <...> Вдовицы не должны быть пренебрегаемы. После Господа ты будь попечителем их. Ничего не должно быть без твоей воли, но и ты ничего не делай без воли Божией. Рабов и рабынь не презирай. <...> Избегай ухищрений. <...> Сестрам моим внушай, чтобы они любили Господа…» (Писание мужей апостольских. Послание к Поликарпу. СПб., 1895. Гл. 3. С. 308–310).

Разберем подробнее данное свидетельство, облекши его в более конкретные формы, чтобы перед нами яснее начертался облик архиерея, представленный святым Игнатием. Заметим, что Святой Отец пишет епископу, а потому его нравственные наставления относятся исключительно к епископу.

Итак, прежде всего святой Игнатий желает, чтобы Поликарп «ускорял свое течение» и умолял всех спасаться. В данном случае мы видим два качества, необходимые епископу: стремление к духовному совершенствованию и учительство. Первое выражается словами «ускорял свое течение» и предполагает не что иное, как внутреннее горение духа в епископе, которое еще более необходимо возгревать. Второе – «умоляй всех, чтобы спасались» и, другими словами, «сестрам моим внушай, чтобы они любили Господа». Учительство здесь определяется с двух сторон: со стороны характера и со стороны содержания. В первом случае епископ должен учить пасомых с нежностью, начиная с внушения, а затем, если потребуется, переходить к мольбе, к просьбе; причем мольба или просьба в учительстве должны вытекать из глубокой любви епископа к человеку, которого иногда необходимо умолять и просить со слезами о том, чтобы тот спасался. Такое понимание всецело основывается на учительстве апостола Павла, который три года день и ночь со многими слезами учил Ефесских пастырей пути Господню (см.: Деян. 20, 18–21, 31), а также на учительстве апостола Петра и других апостолов. Со стороны содержания – епископ должен учить пасомых спасению, любви к Богу и ближним. Другими словами, он обязан следовать учению Христа Спасителя, Который для того и приходил в мир, чтобы спасти человека.

Далее святой Игнатий наставляет Поликарпа в том, чтобы он соблюдал (в смысле охранял, оберегал) место свое, т. е. епископский сан, со всяким тщанием – плотским и духовным. Соблюдать или оберегать – это значит не допускать ничего, что может унизить епископский сан. А это может сделать только грех. Потому прямой смысл приведенного выражения таков: епископу надлежит заботиться о том, чтобы не допускать в свою душу ничего греховного, или, как говорит апостол Павел, он должен быть непорочным.

Что касается того, как соблюдать себя в непорочности, святой Игнатий указывает далее словами: «Со всяким тщанием – плотским и духовным». Со тщанием – т. е. с ревностью, с усердием и любовью как телесной, так и духовной. Под телесной ревностью, по-видимому, надо понимать участие тела в подвигах благочестия: в воздержании в пище, в умеренном отдыхе, т. е. сне и т. п.; а под духовной – внутреннее бодрствование душевных сил: ума, воли и чувства. На такое бодрствование указывают слова святого: «Бодрствуй, стяжав неусыпный дух». Здесь с особою силою подчеркивается необходимость духовного бодрствования, неутомимость епископа на всякое время и во всех обстоятельствах жизни, чтобы через это сохранить достойным образом высоту сана.

Анализируя далее нравственные наставления святого Игнатия Богоносца, мы видим, что он желает, чтобы епископ был проникнут духом миролюбия и любви, причем любви совершенной, охватывающей как добрых, так и худых; был снисходительным к ближним и терпеливым; пребывал в непрестанной молитве; носил немощи всех, как совершенный подвижник; был бы мудрым и незлобивым; твердо стоял в правой вере вплоть до страдания за имя Божие; учитывал бы обстоятельства времени; заботился о вдовицах и рабах; избегал злоухищрений, хитрости и, наконец, управлял паствою согласно воле Божией.

Все эти качества определяются святым Игнатием со стороны их содержания и характера. С точки зрения последнего, т. е. со стороны их характера, мы и рассмотрим указанные качества.

Итак, святой Игнатий желает, чтобы епископ был проникнут духом миролюбия. Это он выражает такими словами: «Старайся о единении, лучше которого нет ничего». Старайся, т. е. прилагай усилия души и тела к единению, к внутреннему и внешнему согласию, а единение может быть только тогда, когда епископ будет иметь миролюбивый, кроткий нрав, проникнутый отеческой любовию к другим.

Определяя отношение епископа к немощам ближних, или пасомых, святой Игнатий требует от него, чтобы он был снисходительным. «Снисходи ко всем, – говорит он, – как и к тебе Господь». Если принять во внимание, как Господь снисходит к человеку, то будет понятно, каково должно быть снисхождение епископа ко всем пасомым: и кротким, и строптивым. Господь всегда долготерпит нашим грехам и не наказывает так, как бы следовало нас наказывать по нашим делам. Так же и епископ должен снисходить ко всем, т. е. не слишком многого требовать от своих пасомых. Этого он может достигнуть в том случае, если, с одной стороны, будет иметь терпение и любовь, а с другой – будет непрестанно молиться и носить немощи всех.

Замечательно, что святой Игнатий говорит о необходимости растворять терпение любовию. «Ко всем имей терпение в любви», – пишет он. Т. к. апостол Павел говорит, что любовь долготерпит, то терпение в данном случае можно назвать любовью, глубоко укоренившейся в сердце. Эта любовь не только терпит всех, но и носит также немощи других и объемлет не только хороших христиан, но и худых. «Носи немощи всех», – так увещевает святой Игнатий. Это качество – носить немощи всех – характеризует епископа как достигшего духовного совершенства и могущего быть, по апостолу, для иудеев как иудей, для немощных как немощный, чтобы приобрести и спасти некоторых (см.: 1 Кор. 9, 20, 22).

Обстоятельства, в которых находится епископ, часто требуют от него глубокой мудрости, позволяющей правильно оценить ход вещей и в силу этого оградить от падений как самого себя, так и паству. Эту черту, необходимую для епископа, святой Игнатий выражает такими словами: «Во всем будь мудр, как змея, и незлобив, как голубь». И еще: «Вникай в обстоятельства времени».

Как стимул глубокой любви и неуклонного шествования епископа вслед за Христом, от него требуется твердое стояние в вере. «Стой твердо, как наковальня, на которой бьют, – пишет святой Игнатий, – для Бога мы должны все терпеть». Это стояние в вере характеризуется еще и как мужество, как внутренняя несокрушимая духовная сила, глубоко утвердившаяся во всем естестве епископа. Это качество показывает, насколько епископ достиг высоты духовного совершенства, чтобы мог за имя Божие положить свою душу.

На епископе должна лежать особая забота о вдовицах и других людях, которые нуждаются в помощи. «Вдовицы не должны быть пренебрегаемы, – увещевает святой Игнатий. – После Господа ты будь попечителем их. <...> Рабов и рабынь не презирай...» Другими словами, епископ должен внимательно и с глубоким состраданием относиться к нуждам бедствующих, и особенно ко вдовицам, которые остаются безпомощными и всеми обижаемыми после смерти мужа, а равным образом к тем людям, которые считались во времена епископа Игнатия живою вещью.

Епископу, как служителю истины, не должно допускать хитрости или изворотливости человеческой. Она не свойственна его высокому сану. Епископ должен слово свое облекать истиной и правдой.

Наконец, епископ должен управлять паствой так, чтобы управление было согласно с волей Божией: «Ничего не должно быть без твоей воли, но и ты ничего не делай без воли Божией». Пасомые должны поступать согласно воле епископа, но и воля епископа, чтобы она имела правильное действие, должна быть согласна с волей Божией. Другими словами, епископ должен делать только то, что угодно Богу, а не ему лично.

Обобщая все сказанное, мы можем представить себе духовно-нравственный облик епископа в следующем виде. Епископ, глубоко проникаясь архипастырским самосознанием, т. е. сознавая высоту своего сана, со всею ревностью духовною и телесною оберегает свою душу от всего греховного, порочащего. Через духовное бодрствование он приобретает неусыпный дух, внутреннюю духовную неутомимость. Епископ непрестанно пребывает в молитве, всецело вознося свой ум и сердце к Богу. В личном подвиге духовного преуспеяния он является совершенным подвижником. Он так глубоко проникается любовию к Богу, что готов душу свою положить за имя Божие. Он твердо и непоколебимо стоит в вере, ибо имеет во всем естестве своем внутреннюю, несокрушимую духовную силу. Любовь к Богу возжигает в нем и любовь к вверенной ему пастве. Епископ миролюбив и стремится к единению со всеми призывающими во истине имя Божие. Он так полон любви к ближним, что любит всех, как добрых, так и худых; ко всем долготерпит в любви, снисходит к немощам каждого. Научая пасомых истинному спасению во Христе Иисусе, епископ не только учит, но и умоляет, упрашивает каждого со слезами, чтобы они спасались, подражая в данном случае Святым Апостолам. Во имя спасения он носит немощи немощных. Как отец, он с глубоким состраданием относится к вдовицам и униженным миром людям; заботится о них, снабжая их всем необходимым, как материальным, так и духовным. Епископ полон мудрости духовной и человеческой. Он правильно оценивает ход вещей в мире, учитывая все обстоятельства времени, и, как мудрый кормчий, проводит безопасно свой духовный корабль сквозь подводные камни, разбросанные от лукавого. И, наконец, как архипастырь, заботящийся о своей пастве, он все творит согласно с волей Божией.
Таков духовно-нравственный облик архиерея по изображению мужа апостольского святого Игнатия Богоносца.

 


Г. УЧЕНИЕ СВЯЩЕННОМУЧЕНИКА
КИПРИАНА, ЕПИСКОПА КАРФАГЕНСКОГО

 

Посмотрим, каким желал видеть епископа святой Киприан, западный Отец Церкви III века. [Специального трактата о нравственных качествах епископа у святого Киприана нет. Мы пользуемся его письмами, в которых он частично касается нравственных качеств иерарха.]

Прежде всего, исходя из указания Господа, что Он (Господь) не слышит и не принимает молитвы тех, кто всуе чтит Его (см.: Ис. 29, 13), святитель останавливает свое внимание на непорочности епископа. Он строго стоит на том, чтобы епископ, который является ходатаем за свою паству, был свободен от всякого порока, препятствующего благоприятной молитве и жертве Богу: «Мы должны избирать предстоятелей (епископов) непорочных и чистых, которые, достойно и свято принося жертвы Богу, были бы услышаны в своих молитвах, возносимых о спасении людей Божиих. В Писании сказано: „Грешники Бог не послушает; но аще кто богочтец есть и волю Его творит, того послушает“ (Ин. 9, 31)» (Творения священномученика Киприана, епископа Карфагенского. Киев, 1891. Ч. 1. С. 315–316).

Далее. Душа епископа должна быть свободной от чревоугодия и любостяжания. Эти пороки крайне опасны тем, что они унижают епископское достоинство и налагают на его душу отпечаток земности, грубости и жадности.

Кроме того, епископ не должен быть кровосмесителем, вероломным, нечестивым, земным по отношению к божественному и святотатцем.

«Те, – говорит святой Киприан, – которые навели на себя тяжкие грехи, т. е. приносили святотатственные жертвы, жря идолам, не имеют права ни усвоять себе священство Божие, ни под предлогом его приносить молитву за братьев». И далее, указав на то, что нечестивые люди (епископы), которые осквернили себя идольской жертвой, не слушают постановлений Соборов, указывает причину такого их неповиновения: «Они ищут прибыли, приношений и корысти, за которыми и прежде гонялись; они жаждут и ныне пресыщений и пиршеств и этим весьма ясно показывают, что и прежде служили не благочестию, а своему чреву и любостяжанию с постыдною жадностью. Отсюда, – продолжает святой Киприан, – как мы усматриваем и веруем, произошло, по Божественному произволению, и определение, чтобы не оставались у алтаря и впредь не прикасались к чистоте кровосмесители, в вере вероломные, в благочестии нечестивые, в Божественном земные, в священном святотатцы. Посему всячески надобно заботиться, чтобы такие люди (епископы) не возвращались для осквернения алтаря и заразы братьев» (Там же. С. 244).

В данном случае святитель указаниями на те недостатки, которыми были одержимы падшие епископы, вполне определенно говорит, каким не должен быть епископ, и в то же время противоположные им качества позволяют понять, каким он быть должен. Епископ должен быть, главным образом, крепким и мужественным в вере, благочестивым, отрешенным от земных низменных целей, как то: чревоугодия, грубости, в смысле очерствелости сердца, корыстолюбия, и иметь возвышенные духовные чувства и верность алтарю Господню. Он должен быть по нраву своему тихим и скромным, кротким и молчаливым, смиренным и имеющим страх Божий. Эти свойства возвышают епископа и делают его жилищем Духа Святаго.

Вот что пишет об этом святой Киприан, когда защищает епископа Корнелия: «Сам он (Корнелий) не требовал, не желал епископства, не захватывал его, как другие, движимые собственным высокомерием и гордостию; иначе: тихий и скромный, таков, какими всегда бывают избираемые на это место свыше, он по стыдливости девственного воздержания своего, по смирению, врожденной и соблюденной скромности не употребил, как некто, насилия для того, чтобы быть епископом, но сам испытал насилие, быв принужден принять епископство» (Там же. С. 222).

В другом месте святитель учит: «Господь говорит так: „На кого воззрю, токмо на кроткаго и молчаливаго и трепещущаго словес Моих“ (Ис. 66, 2). А таковыми должны быть мы все» (Творения сщмч. Киприана... С. 138), – т. е. и епископы, и пресвитеры с диаконами, и миряне.

Как выражение внутреннего духовного состояния, епископ должен соблюдать правила благочиния, т. е. правила внешнего поведения. «Первее всего, возлюбленнейший брат, – обращаясь к епископу Помнонию, писал святой Киприан, – как предстоятелям (епископам), так и народу, должно особенно заботиться о тщательном соблюдении, ради страха Божия, Божественных правил благочиния, а также о том, чтобы не допускать братьев наших заблуждаться и жить по своей прихоти и произволу, и подавать им верную помощь к жизни» (Там же. С. 104). <…> Другими словами, епископ и поведением своим должен показывать пример веры и нравственности.

Являясь архипастырем словесных овец, он должен быть многозаботливым попечителем о спасении пасомых, так чтобы никто не мог погибнуть по его вине или нерадению. «Что касается до нас (епископов), возлюбленнейший брат, – говорит святой Киприан епископу Корнелию, – то мы, как требует наша совесть, должны заботиться, чтобы никто по нашей вине не погиб для Церкви; если же кто-нибудь сам собою и по своей вине погибнет и не захочет приносить покаяния и возвратиться в Церковь, то мы не будем виновны в день Суда, – мы, которые заботились о спасении, а только те потерпят наказание, которые не хотели пользоваться нашими спасительными советами» (Там же. С. 257–268).

Епископ в деле врачевания заблудших и падших должен обладать особой духовной мудростью или рассудительностью и сердечным состраданием, чтобы он, с одной стороны, чрезмерной строгостью не сделал еще большей раны и погибели душам отпавших, а с другой, послабляя свою строгость и боясь ругательств тех, к которым прикладываются пластыри врачевания, не сделался бы человекоугодником и тем самым также не стал бы пособником гибели человека.

<...> «Вот лежит уязвленный брат, израненный врагом на брани; с одной стороны, диавол старается убить уязвленного им; с другой, Христос увещевает, чтобы не всецело погиб тот, кого Он искупил. С кем из двух сойдемся, на чьей стороне станем? – вопрошает святитель. – Ужели будем содействовать диаволу убить и, подобно евангельскому священнику и левиту, пройдем мимо полуживого, лежащего брата? Или, как священники Бога и Христа, <...> похитим уязвленного из пастей вражеских, чтобы, исцелив, сохранить его для Судии – Бога?» (Там же. С. 312).

Священномученик Киприан настаивает и на том, чтобы епископ был осторожным в деле принятия падших и не ослаблял свою строгость к ним, дабы через легкомыслие и послабление не сделаться соучастником гибели согрешающих: «Долг предстоятелей – держаться заповеди и вразумлять как поспешающих, так и неведущих; иначе долженствующие быть пастырями овец соделаются хищниками. Ибо позволить то, что влечет к погибели, значит обманывать: через это не восстанавливается падший, а только, вновь оскорбляя Бога, еще более увлекается к погибели» (Там же. С. 127).

Если же за такую строгость будут поносить епископа, то это не должно смущать его и склонять на человекоугодие: «Нас (епископов) не должны совращать с правого пути и отклонять от верного устава ругательства губителей, когда и апостол научает нас, говоря: „Аше бо бых еще человеком угождал, Христов раб не бых убо был“ (Гал. 1, 10). Нужно что-нибудь одно – или Богу угождать, или людям. Если угождать людям, то можно оскорбить Бога; если же мы стараемся и домогаемся сделаться угодными Богу, то должны презирать людские ругательства и злословия» (Творения сщмч. Киприана... С. 258).

Наконец, епископ должен иметь непоколебимую веру в душе, так чтобы не могли его поколебать никакие обстоятельства жизни и угрозы язычников и врагов. «В нас (епископах), возлюбленнейший брат, – писал он Корнелию, – сила веры должна быть непоколебима, и со стойкою и непреклонною твердостью мы должны противостоять напору и стремлению идущих на нас волн, так чтобы они разбивались о нас, как о неподвижную каменную скалу. Откуда бы епископу ни угрожал страх или опасность, он, живя среди опасностей и страхов, приобретает славу через эти самые опасности и страхи» (Там же. С. 251).

Вот, собственно, те малые свидетельства, которые мы нашли в письмах святого Киприана. Однако и из этих сведений облик святителя представляется нам в таком виде: епископ – муж непорочный, с очищенной от греховных навыков душой. Он непричастен к земным низменным целям, которые влекут душу к огрубению и чревоугодию. Душа его полна любви к благочестию и духовным возвышенным стремлениям. Он тих, скромен и благочинен в поведении, смирен и кроток сердцем. Его вера тверда и непоколебима, так что никакие обстоятельства жизни, никакие угрозы злодеев и страхи не могут сломить его твердости. Он – как каменная скала, о которую разбиваются все вздымающиеся на нее волны. Он многопопечителен, заботится о том, чтобы никто из паствы не погиб по его вине. В отношении же к заблудшим и падшим он проявляет духовную мудрость и любовь, одним подавая руку помощи, а других спасая строгостью. Епископ придерживается, с одной стороны, любвеобилия, а с другой, строгости во избежание человекоугодия, чтобы как в первом, так и во втором случаях вспомоществовать восстанию из бездны греха заблудшим и падшим, а не содействовать их погибели. Словом, епископ есть мудрый страж своему словесному стаду.

 

 

Д. УЧЕНИЕ СВЯТИТЕЛЯ
ГРИГОРИЯ БОГОСЛОВА

 

Свой взгляд на то, какими качествами должен обладать епископ, святитель раскрывает в «Защитительном слове», которое так озаглавливается в Полном Собрании его творений: «Слово 3-е, защитительное, в котором Григорий Богослов оправдывает удаление свое в Понт по рукоположении в пресвитера и возвращение оттуда; также учит, как важен сан священства и каков должен быть епископ».

Вот в каком духовно-нравственном облике изображает архиерея святитель Григорий: «Епископ, прежде всего, должен обладать мудростию духовной или способностью уметь руководить человеческими душами, ибо человеку, который с трудом умеет быть под начальством, еще <...> гораздо труднее уметь начальствовать над людьми, особенно – иметь такое начальство, <...> которое основывается на Божием законе и возводит к Богу, в котором чем больше высоты и достоинства, тем больше опасности даже для имеющих ум».

Чтобы епископ умел достойным образом руководить человеческими душами, необходимо, чтобы он был свободным от пороков, очищенным от страстей, причем эту чистоту, или непорочность, он должен сохранять при всяких обстоятельствах жизни и во всяких делах. «Он, во-первых, – говорит святитель Григорий, – подобно серебру или золоту, обращаясь всюду, во всяком обстоятельстве и деле, не должен звучать, как поддельная и нечистая монета, не должен нисколько содержать в себе вещества худшего, которое бы требовало сильнейшего огня. Иначе тем большее произойдет зло, чем над большим числом людей будет он начальствовать» (Творения св. Григория Богослова. Т. 1. С. 27).

Мысль в данном случае апостольская – епископ должен быть непорочен. Если епископ будет иметь какойлибо порок, то он не сможет достойным образом руководить паствою. Паства или будет осуждать его, или же, в худшем случае, будет подражать ему в этом, а это приведет только к погибели человеческих душ. «Порок, – говорит святитель, – распространяющийся во многих, значительнее порока, остановившегося на одном. И не так удобно ткань принимает в себя невыводимую краску и близкие вещи занимают одна от другой зловоние или благовоние, не так быстро разливается в воздухе и из воздуха сообщается животным какое-нибудь вредное испарение, производящее заразу и называемое заразою, как подчиненные, в скорейшем обыкновенно времени, принимают в себя пороки начальника, и даже пороки гораздо легче, нежели противное пороку – добродетель» (Там же). Поэтому епископу должно бояться того, «чтобы не оказаться худым живописцем чудной добродетели, особенно же негодным подлинником для других живописцев, может быть, и не худых, но многих, или чтобы не подойти под пословицу: беремся лечить других, а сами покрыты струпами» (Там же. С. 28).

Однако одной непорочности недостаточно для епископа, чтобы уже уметь управлять человеческими душами. Ему необходимо еще отличаться добродетелями или, как говорит апостол Павел, он должен быть преподобен. «Если бы кто из нас сохранил себя, – говорит святитель Григорий, – даже сколько можно более чистым от всякого греха, то не знаю еще, достаточно ли и сего готовящемуся учить других добродетели. Кому вверено сие, тот не только не должен быть порочным, <...> но должен отличаться добродетелию <...>. Он обязан не только изглаждать в душе своей худые образы, но и напечатлевать лучшие, чтобы ему превосходить других добродетелию больше, нежели сколько он выше их достоинством» (Там же).

Замечательна мысль, что епископ «должен не знать меры в добре (причем эта мысль противокатолическая, католики учат о „сверхдолжных“ делах) и в восхождении к совершенству, почитать не столько прибылью то, что достигнуто, сколько потерею то, что не достигнуто, пройденное же обращать всегда в ступень к высшему и не высоко думать о себе (т. е. епископ должен быть далек от гордости), если и многих превосходит, но признавать уроном, если не соответствует в чем сану» (Там же. С. 29).

Такое совершенство в добре необходимо епископу для того, чтобы он мог действовать благотворно на верующих в деле исправления не силой власти, а убеждением – как словом, так и примером. Это поможет ему глубже запечатлеть добродетели в душах верующих, чем если бы он стал применять насилие. Архипастырю «надобно, – говорит святитель Григорий, – превосходством своей добродетели привлекать народ к порядку и не силою обуздывать, но доводить до порядка убеждением. Ибо все, что делается недобровольно, кроме того, что оно насильственно и непохвально, еще и непрочно» (Там же). Делаемое же свободно и скрепляемое узами сердечного расположения весьма законно и вместе с тем надежно, «посему закон наш и Сам Законоположник особенно повелевает пасти стадо не нуждою, но волею» (см.: 1 Петр. 5, 2) (Там же).

Кроме непорочности и преподобия епископ должен обладать большим запасом знания духовного или, по апостолу, – должен быть учительным. Непорочность и преподобие относится исключительно к личному совершенству епископа. Но одно дело – личное совершенство, а иное – совершенствование других. Если первое заключается в самом себе, то другое соприкасается со многими и при том разнообразными личностями с разными темпераментами, разными нравами и привычками. Здесь уже требуется большое знание как природы человека, так и тех приемов или средств, с помощью которых можно, с одной стороны, отсечь греховные навыки души, а с другой – насадить всякую добродетель.

Епископ в данном случае должен быть христианским психологом. «Положим даже, – говорит святитель, – что иной непорочен и взошел на самый верх добродетели: все еще не вижу, каким запасшись знанием, на какую понадеявшись силу, отважится он на такое начальство. Ибо править человеком, самым хитрым и изменчивым животным, <...> действительно есть искусство из искусств и наука из наук» (Там же).

Если врачевание тела считается делом сложным, то врачевание душ, несомненно, еще сложнее – как по силе знания, так и по цели врачевания. <...> «Врачующий тело принимает во внимание место, случай, возраст, время года и т. п., дает лекарство, предписывает образ жизни, <...> употребляет прижигания <...>. Хотя все сие оказывается очень трудным и тяжелым, однако же не столько, как наблюдать и врачевать нравы, страсти, поведение, свободное произволение и все в нас тому подобное, исторгать, что приросло к нам зверского и дикого, а на место сего вводить и укоренять все, что есть кроткого и благородного, устанавливать надлежащее отношение между душою и телом, не попуская, чтобы лучшее (душа) управлялась худшим (телом)» (Там же. С. 30).

Трудность пастырского искусства заключается еще и в том, что «врачевание и попечение все относится к „потаенному сердца человеку“ (см.: 1 Петр. 3, 4)» и что наша «брань со врагом, внутрь нас воюющим и противоборствующим, который оружием против нас употребляя нас же самих, предает нас греховной смерти» (Свт. Григорий Богослов. Указ. соч. С. 31).

В деле учительства, которое сопряжено со многими трудностями и опасностями, епископу необходима великая и совершенная вера и горячая ревность о спасении душ человеческих, иначе трудно ему будет достигнуть основной цели. А основная цель учительства, или врачевания, – «окрылить душу, похитить из мира и предать Богу, сохранить образ Божий в человеке» (Там же. С. 32). Для этой цели епископу нужно хорошо и всесторонне знать психологию человека – его нравы, его интересы и т. п. «Ибо не одинаковы понятия и стремления у мужчины и женщины, у старости и юности, у нищеты и богатства, у веселого и печального, у больного и здорового, у начальников и подчиненных, у мудрых и невежд, у робких и смелых, у гневливых и кротких, у стоящих твердо и падающих» (Там же. С. 34). Епископ должен хорошо знать, кому, когда и что сказать, какие применить средства к уврачеванию, кого похвалить, а кого укорить, для кого применить удары словом, а для кого узду, к кому снисходить и с кого взыскивать и т. д. Причем во всем этом должно держаться строгой середины. А «от сего, – говорит святитель Григорий, – столько труда доброму пастырю, обязанному хорошо знать души своих пасомых и быть вождем их по закону прямого и справедливого пастырства, которое было бы достойно истинного нашего Пастыря» (Там же. С. 35).


  

Д. УЧЕНИЕ СВЯТИТЕЛЯ
ГРИГОРИЯ БОГОСЛОВА

 

Епископ должен не только знать и научать человека доброй жизни, но и учить его правым догматам веры. Последнее же требует от епископа умения достойным образом преподавать слово истины.

«Что же касается до самого разделения слова, – говорит святитель Григорий, – то ежели кто другой приступает к делу сему с дерзновением и почитает оное доступным для всякого ума, – я дивлюсь многоумию (чтобы не сказать: малоумию!) такого человека. Для меня кажется не простым и не малого духа требующим делом – каждому „даяти во время житомерие“ (Лк. 12, 42) слова и с рассуждением вести домостроительство истины наших догматов, т. е. нашего любомудрого учения о мирах или мире, о веществе, о душе, <...> о воплощении, страданиях и смерти Христовой, о Воскресении, о кончине мира, о Суде и воздаянии – и грозном, и славном; а что главное – о том, чему должно веровать, – о начальной, царственной и блаженной Троице» (Творения св. Григория Богослова. Т. 1. С. 36).

Умение преподавать слово истины должно заключаться в том, чтобы, с одной стороны, правильно, т. е. согласно учению Христову, выражать мысли о догматах веры и особенно о догмате Святой Троицы, а с другой – уметь подобрать такую форму речи как по содержанию, так и по произношению, чтобы она могла удовлетворить всех – малых и великих, ученых и простых и т. п.

«Поелику общее тело Церкви, – говорит святитель, – подобно одному сложному и разнородному живому существу, слагается из многих и различных нравов и умов, то Предстоятелю совершенно необходимо быть вместе как простым, относительно к правоте во всем, так, сколько можно более, многосторонним и разнообразным для приличного со всяким общения, а равно – способным к полезной со всяким беседе. Ибо одни, по способностям младенцы и <...> еще не окрепшие, требуют себе в пищу млека, т. е. самых простых и первоначальных уроков, и не могут принимать словесной пищи, приличной мужу <...>. Другие же, достаточно обучившие чувства к различению истинного и ложного, имеют нужду в премудрости, проповедуемой между совершенными (см.: 1 Кор. 2, 6), и в пище высшей и более твердой» (Там же. С. 40).

Принимая во внимание в деле учительства всякий возраст пасомых, епископ вместе с тем не должен допускать примешивания нечистого, что, конечно, лишало бы всякого значения слова, а самое главное – наносило бы большой ущерб истине, но должен преподавать учение во всей чистоте.

«Мы, – говорит святитель Григорий, – не способны корчемствовать словом истины и мешать вино с водою, т. е. учение, веселящее сердце человеческое, с учением пошлым, дешевым, влачимым по земле, пропадающим и текущим понапрасну, как делают многие» (Там же).

Всего этого может достигнуть епископ только в том случае, если будет сам хорошо научен всякой мудрости духовной. Если же он будет лишен этого, а между тем станет стремиться учить, то он уподобится дерзкому невежественному человеку.

«Брать на себя труд учить других,пишет святой, – пока сам еще не научился достаточно и, по пословице, на большом глиняном сосуде учиться делать горшки, т. е. над душами других упражняться в благочестии, <...> свойственно только людям крайне неразумным и дерзким, – неблагоразумным, если они не чувствуют своего невежества, дерзким – если, сознавая оное, отваживаются на дело» (Там же. С. 41). «Надобно прежде самому очиститься, потом уже очищать; умудриться, потом умудрять; стать светом, потом просвещать; приблизиться к Богу, потом приводить к Нему других; освятиться, потом освящать» (Там же. С. 50).

Епископу, ко всему сказанному, необходимо еще быть человеком во всех отношениях воздержанным. Другими словами, он должен умело вести внутреннюю борьбу со страстьми и похотьми, обучая свои чувства любомудрию, ум – богомыслию и волю – благожеланию, покоряя персть свою духу.

«Пока не препобеждена мною, по возможности, персть, – говорит Святой Отец, – пока не очищен ум, пока далеко не превосхожду других близостью к Богу, не безопасным признаю принять на себя попечение о душах и посредничество между Богом и человеками» (Там же. С. 56).

И, наконец, епископ, в большей или меньше мере, должен обладать богословским знанием и знанием Священного Писания, чтобы он мог во всякое время отразить нападения исконного врага рода человеческого – диавола и оградить паству свою от его действий.

«Кто опытно и умозрительно, – говорит святой Григорий Богослов, – не исследовал всех наименований и сил Христовых, как высочайших и первых, так и низших и последних, принадлежащих Христу по человечеству, <...> то ужели охотно и с радостию примет, чтобы поставили его во главу полноты Христовой? По крайней мере я не даю на сие приговора и совета» (Там же. С. 58–59).

Таким образом, облик архиерея у святого Григория Богослова представлен в самых замечательных чертах.

Епископ не только непорочен, но и преподобен. В добродетели он во много раз превосходит своих пасомых, подавая им во всем благой пример веры.

Епископ одарен величайшей способностью умело руководить человеческими душами. Он имеет большой запас знаний духовных, посредством которых правильно оценивает каждое душевное движение своих пасомых, определяет степень их стремлений и совершенств; учитывает состояние каждого и соответственно этому применяет духовные средства врачевания. Он – настоящий христианский психолог, он полон глубокой веры во Христа и ревности о спасении человека.

Епископ умело ведет внутреннюю борьбу в самом себе – покоряет плотские стремления духу и дает полный простор благим желаниям.
Он, наконец, прекрасно знает все христианское богословие, так что в любое время может высказать свое мнение в защиту Христовой веры, разгадать хитросплетения диавола и оградить свою паству со всех сторон от его действий.



 


Архиерейский коврик «орлец» – символ
небесного происхождения власти и достоинства епископского сана

  

Д. УЧЕНИЕ СВЯТИТЕЛЯ
ИОАННА ЗЛАТОУСТА

 

Если простые верующие бывают часто обуреваемы отовсюду, то тем паче епископ, стоящий во главе кормила большого корабля, бывает еще в большей степени обуреваем со стороны греха. И в душе епископа происходит внутренняя брань. Здесь­то и должен показать епископ твердость души; твердость своего стремления к истине. Другими словами, епископ должен иметь внутреннюю духовную силу самообладания над всем греховным, или господство духа над плотью.

«Душу священника (епископа), – говорит святой Златоуст, – обуревают волны, большие тех, какие бывают от ветров, возмущающих море. И, во­первых, является тщеславие, как бы скала ужаснейшая и гораздо опаснейшая скалы Сирен, которую вымыслили баснописцы…»

Кроме тщеславия, ежедневно терзают душу «гнев, уныние, зависть, вражда, клевета, осуждения, обман, лицемерие, козни, негодование на людей невинных, удовольствие при неблагополучии служащих, печали при их благосостоянии, желание похвал, пристрастие к почестям (оно более всего вредит душе человеческой), учение с угождением, неблагородное ласкательство, низкое человекоугодие, презрение бедных, услужливость богатым, предпочтения неразумные и вредные, милости опасные как для приносящих, так и для принимающих их, страх рабский, приличный только презреннейшим невольникам, недостаток дерзновения, степенный вид смиренномудрия, но без истинного смирения, уклончивые обличения и наказания» (Творения св. Иоанна Златоуста. СПб., 1895. Т. 1. С. 421).

В натиске всех этих греховных волн епископ должен стоять твердо и непоколебимо. «Глава, – говорит святитель, – должна быть крепкою, чтобы она могла располагать и приводить в надлежащее состояние вредные испарения, поднимающиеся из прочих частей тела; а когда она сама по себе слаба и не может отклонять болезненных влияний, то и сама делается еще слабее и вместе с собою губит все тело» (Там же. С. 422).

Для этого необходимо, чтобы епископ был духовно бодрствующим, на всякое время и на всякий час «осмотрительным и имел множество глаз со всех сторон, как живущий не для себя, а для множества людей» (Там же. С. 424).

В деле избрания и возведения в сан священника епископ не должен, с одной стороны, угождать себе и людям, а с другой – должен проявить особую силу своей власти, хотя бы тому и противились многие, если кандидат будет достоин священства.

Заметим, что во времена святителя Иоанна Златоуста при избрании кандидатов в сан пресвитеров и епископов участвовали как пресвитеры и епископы, так и народ. Это и создавало трудность епископу при избрании им кандидата в сан священника. Ибо каждый желал выдвинуть своего кандидата, а другого отвергнуть. Причем многие руководились чисто личными интересами, а не общецерковными, и потому выдвигали или недостойного кандидата, или же препятствовали хорошему. Об одном, например, говорили: «Этот должен быть отвергнут потому, что молод; другой – потому, что не умеет льстить; третий – потому, что поссорился с таким­то; четвертый – чтобы такой­то не оскорбился, увидев, что предложенный им отвергнут, а избран этот; пятый – потому, что добр и скромен; шестой – потому, что слишком страшен для согрешающих» (Там же. С. 430).

Вот среди таких­то обстоятельств епископ и должен проявить особую мудрость и нелицеприятие.

«Теперь я желал бы спросить, – говорит святой Златоуст, – что должно делать епископу в борьбе с такими ветрами? Как ему устоять против таких волн? Если он будет руководствоваться в делах здравым рассудком, то и ему, и избранным все становятся врагами и неприятелями, делают все вопреки ему, каждый день производят раздоры и преследуют избранных безчисленными насмешками, пока не низвергнут их или не возведут своих приверженцев <...>. Если же епископ предпочтет угождение этим людям собственному спасению, приняв тех, кого не следовало, то вместо них будет иметь врагом своим – Бога <...>. Представь же, каким должен быть тот, кому предстоит выдерживать такую бурю и отвращать такие препятствия общему благу? Он должен быть важным и негордым, суровым и благосклонным, властным и общительным, строгим и кротким, чтобы он мог удобно противостоять всем препятствиям; он должен с полною властию принимать человека способного, хотя бы все тому противились, а неспособного – с такою же властию отвергать, хотя бы все действовали в его пользу, иметь в виду только одно благосостояние Церкви и ничего не делать по вражде или из угождения кому­нибудь» (Там же. С. 430–431).

<…> Кроме заботы о вдовицах и девственницах, епископ должен иметь попечение и о других членах своей паствы, чтобы никто не был лишен его отеческой заботы. Особенно же он должен прилагать много старания и нежности в заботе о женщинах, как о более немощных членах, печься об их здоровье, навещать их, когда они расслаблены телом и душою, утешать в скорби и направлять ко спасению.

«Нельзя предстоятелю (епископу), пасущему все стадо, – говорит Златоуст, – пещися об одной части его – о мужчинах, а другую оставить в пренебрежении, т. е. женщин, которые особенно нуждаются в большей заботливости по причине удобопреклонности к грехам; но принявший епископство должен заботиться и об их здоровье если не в большей, то в равной мере; обязан навещать их, когда они больны, утешать, когда скорбят, укорять предающихся безпечности, помогать бедствующим» (Там же. С. 436).

Не меньшей опытностью и справедливостью должен обладать епископ и в делах судебных. Ему необходимо так вести церковное судопроизводство, чтобы во всем была одна правда, всех удовлетворяющая. В противном же случае он подвергнется многим нареканиям и осуждениям, что, конечно, унизит сан епископа.

«Судебная часть [служения епископа], – говорит Иоанн Златоуст, – сопряжена со множеством неприятностей, большими хлопотами и такими трудностями, каких не переносят и мирские судьи; нелегко найти правду, трудно и найденную сохранить неизвращенною. Здесь не только хлопоты и трудности, но бывает и опасность немалая. Некоторые из более слабых, подвергшись суду и не нашедши зашиты, отпали от веры. Многие из обиженных, ненавидя обидчиков, ненавидят столько же и тех, которые не оказывают им помощи, не хотят принимать во внимание ни сложности дел, ни трудности обстоятельств, ни ограниченности священнической власти и ничего другого подобного, но являются неумолимыми судьями, принимая в оправдание только одно – освобождение от угнетающих их бед» (Там же).

Много опыта и глубокой сострадательности должно быть в душе епископа в деле отлучения недостойных членов от общения церковного. Здесь требуется большая внимательность и осторожность, чтобы не наложить наказания на провинившегося сверх его силы и через это не подвергнуть его совершенному отпадению от Церкви.

«А что сказать о тех скорбях, – говорит святой Златоуст, – которые [пастыри] чувствуют тогда, когда должно отлучить кого­нибудь от церковного общества? <…> Здесь предстоит и немалая беда. Опасно, чтобы наказанный сверх меры не потерял того, что сказано блаженным Павлом: „Да не како многою скорбию пожерт будет“ (2 Кор. 2, 7). Посему и здесь требуется величайшая внимательность, чтобы то самое, что делается для пользы, не причинило ему большего вреда; ибо за каждый из тех грехов, которые он совершит после такого врачевания, вместе с ним подлежит наказанию и врач, нехорошо лечивший рану» (Там же. С. 437).

Чтобы епископ мог не только располагать других к добродетели примером своей жизни, но и ограждать свое стадо от злоухищрений врага, вразумлять уклонившихся от правых догматов в ересь, он должен обладать силою слова или, иначе, уметь правильно передавать учение Христово. Он должен, по апостолу, быть учительным.

«Наилучшему устроению жизни, – говорит Святой Отец, – может содействовать жизнь другого, располагая к соревнованию; но когда душа страждет болезнию, состоящею в неправых догматах, тогда весьма полезно слово не только для ограждения своих, но и для борьбы с посторонними» (Там же. С. 445).

Причем епископ должен настолько обладать словом и знанием, чтобы мог, с одной стороны, умело распознавать козни диавола и развеивать их, а с другой – не допускать крайностей в разъяснении догматов веры, но держаться золотой середины.
«Если намеревающийся побеждать не будет сведущ во всех частях этого искусства [слова], то диавол и через одну какую­нибудь часть, если она останется в пренебрежении, сумеет провести своих грабителей и расхитить овец; но он не будет [так смел], когда увидит пастыря, выступающего с полным знанием и хорошо сведущего во всех его кознях. Итак, нужно хорошо ограждаться во всех частях».

«Что пользы, если он хорошо борется с язычниками, а его опустошают иудеи? Или он преодолевает тех и других, а его расхищают манихеи? <...> Если пастырь не умеет хорошо отражать все эти ереси, то волк может и посредством одной пожрать множество овец» (Там же. С. 446).

Кроме того, епископ должен избегать крайностей, когда ему приходится обличать одних (как, например, иудеев, которые держались закона Моисеева), а другим как бы содействовать (например, последователям Валентиниана или Маркиана, которые исключали из числа книг Божественного Писания закон, данный Богом Моисею).

«Тот, кто намеревается бороться с теми и другими, – говорит святитель, – должен соблюдать <...> равновесие» (Там же. С. 446–447).

 


Митрополит Почаевский Владимир с паствой

 

Д. УЧЕНИЕ СВЯТИТЕЛЯ
ИОАННА ЗЛАТОУСТА

 

Наконец, посмотрим, в каком же духовно-нравственном облике представлял епископа другой Отец IV века – святитель Иоанн Златоуст. Ответ мы найдем в его шести обширных спорах «О священстве».

Заметим, что святой Иоанн Златоуст написал эти слова по поводу упрека его друга Василия за уклонение святителя от епископского сана. Поэтому в свое оправдание он раскрывает важность как пресвитерского, так и епископского служения (см.: Творения св. Иоанна Златоуста. СПб., 1895. Т. 1. Кн. 2. С. 406).

Первое, с чего начинает обрисовывать святитель облик епископа, – это любовь ко Христу и Церкви. Епископ прежде всего должен любить Христа и Его Церковь всем своим существом. «Может ли что быть важнее той пользы, – говорит святой Иоанн Златоуст, – как оказаться исполняющим то, что служит доказательством любви ко Христу, по словам Самого Христа? Обращаясь к верховному из апостолов, он говорит: „Петр, любиши ли Мя“? – и когда Петр исповедал любовь свою, Он прибавляет: „Если любишь Меня, паси овцы Моя“ (см.: Ин. 21, 15–16)» (Там же). Христос «хотел показать тогда не то, сколько Петр любил Его, но сколько Он Сам любит Церковь Свою, и благоволил научить и Петра, и всех нас, чтобы и мы прилагали великое о ней попечение» (Там же).

Мысль святителя такова: как Христос любит Свою Церковь, которую приобрел Кровию Своею, так и епископ, поставленный от Него пасти стадо Божие, должен любить Церковь. Любовь же эта воспринимается Христом как любовь к Нему Самому.

Как и святитель Григорий Богослов, Иоанн Златоуст говорит о том, чтобы епископ был мужем добродетельным. Он должен во много крат превосходить душевной добродетелью своих пасомых, ибо ему поручено такое дело, которое требует много труда, опытности как духовной, так и жизненной, много силы и мужества.

«То, что выше я сказал (о поте, о лежании на голой земле, о непрестанном бодрствовании), – говорит святитель, – легко могли бы исполнить многие и из пасомых, не только мужи, но и жены; а когда нужно предстоятельствовать в Церкви и взять на себя попечение о столь многих душах, то весь женский пол и большая часть мужского должны устраниться от этого великого дела, а выступить те, которые много превосходят всех и столько превышают прочих душевною добродетелью, сколько Саул [превосходил] весь народ еврейский высотою тела (см.:1 Цар. 10, 23) или еще гораздо более, <...> т. к. находится в опасности гораздо важнейшей» (Там же).

Опасность для епископа состоит в том, что ему «вверены люди, это разумное стадо Христово, и погибелью таких овец он наносит ущерб не имуществу, а душе своей» (Там же. С. 407).

Служение епископа трудно тем, что ему приходится вести непрестанную борьбу, с одной стороны, с духом злобы поднебесной, а с другой – со грехом, воюющим во удах человеческих. Последняя борьба особенно трудная и сложная, ибо грех часто бывает скрыт внутри человека, и его трудно бывает узнать и искоренить, и, кроме того, от врачующего требуется не насилие в деле исправления, а сила убеждения. Потому-то епископ должен быть как добродетельным, так и многоопытным, чтобы он мог узнать, с одной стороны, свойство болезни душевной в человеке, а с другой – применить необходимые средства к уврачеванию.

 

 

Кто почитает священника, тот будет почитать и Бога, а кто стал презирать священника, тот мало-помалу дойдет и до оскорблений Бога. Хотя бы священник был нечестив, но Бог, видя,что из благоговения к Нему ты почитаешь даже и недостойно го чести, Сам воздаст тебе награду.

Святитель Иоанн Златоуст


+ + +

 

Личные человеческие немощи не могут отнять благодати рукоположения. Во время совершения Таинств священник является лишь орудием в руках Божиих. Все Таинства невидимо совершает Сам Христос.

Какой бы ни был батюшка грешный, даже если ему уготовано в огне геенском гореть, только через него мы можем получить разрешение от наших собственных грехов.

Преподобный Серафим Вырицкий

 

«Болезни человеческие, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – нелегко видеть человеку: ибо никто от человек не весть яже в человеце, точию дух человека, живущий в нем (1 Кор. 2, 11). Как же можно употребить лекарство против болезни, не зная ее свойства, а часто не зная и того, болен ли кто или нет?» (Там же. С. 407–408).

Если же болезнь открыта, то «чтобы принято было врачевание, в этом властен не тот, кто предлагает врачевство, а кто страдает болезнию <...>. Христианам преимущественно пред всеми запрещается насилием исправлять впадающих в грехи <...>. Должно исправлять грешника не насилием, а убеждением <...>. Посему требуется много искусства для того, чтобы страждущие убедились добровольно подвергнуться врачеванию от священников, и даже чтобы благодарили их за врачевание» (Там же).

В деле исправления или врачевания душ епископ должен быть настолько духовноопытным, чтобы мог правильно определить степень падения человека, его состояние души, его возраст и силу – и соответственно этому применить такое врачевание, которое бы способствовало человеку избавиться от греха, а не содействовало бы, наоборот, еще большему греху.

«Определять наказание по мере грехов должно не просто, – говорит Святой Отец Церкви, – но соображаясь с расположением грешников, чтобы, зашивая разрыв, не сделать большей прорехи и, стараясь поднять падшего, не причинить еще большего падения. Немощные и расслабленные и наиболее преданные удовольствиям мира, и притом превозносящиеся своим происхождением и властью, если будут отклоняемы от грехов своих постепенно и мало-помалу, могут хотя и не совершенно, то по крайней мере отчасти освободиться от обладающих ими пороков; а если кто вдруг предложит им вразумление, тот лишит их и малейшего исправления <...>. Посему пастырю надобно иметь много благоразумия и много очей, чтобы со всех сторон наблюдать состояние души. Как многие приходят в ожесточение и предаются отчаянию в своем спасении потому, что не могут переносить жестокого врачевания, так, напротив, есть и такие, которые, не получив наказания, соответственного грехам, предаются безпечности, становятся гораздо хуже и решаются грешить еще больше. Итак, долг священника (епископа) ничего такого не оставлять без испытания, но, по строгом исследовании всего, употреблять соответственные меры со своей стороны, чтобы усердие его не осталось тщетным» (Там же. С. 408–409).

Так как епископу приходится не только руководить верными чадами Церкви, но и возвращать на путь спасения заблудших, отторгнутых от истинного пути веры, то он должен обладать большой силой мужества и терпением. Это необходимо уже потому, что в деле обращения к истине епископ не должен применять насилия, а только убеждение. А это требует мужества и терпения.

«Если человек, – говорит Златоуст, – совратился с пути правой веры, то пастырю предстоит много трудов, усилий, терпения. Человека нельзя ни силою влечь, ни страхом принуждать, но должно убеждением опять приводить к истине, от которой он раньше отпал. Посему нужна душа мужественная, чтобы не ослабеть, чтобы не отчаяться в спасении заблуждающихся, чтобы непрестанно и мыслить, и говорить: „Еда како даст им Бог покаяние в разум истины, и возникнут от диавольския сети“ (2 Тим. 2, 25–26)» (Там же. С. 409).

Как главный священнодействующий, епископ во время совершения святой Евхаристии должен быть чистым как телесно, так и душевно, ибо этого требует высота жертвы.

«Священнодействующему, – говорит святой Иоанн Златоуст, – нужно быть столь чистым, как бы он стоял на самых Небесах посреди тамошних Сил» (Там же. С. 416).

По отношению к своей пастве епископ должен иметь глубокую любовь, так чтобы он мог не только не искать пользы своей, но и полагать душу свою за овцы.

«„Кто изнемогает, и не изнемогаю? – приводит текст Священного Писания святитель. – Кто соблазняется, и аз не разжизаюся?“ (2 Кор. 11, 29). Таков должен быть священник (епископ), или лучше не только таков: это мало и незначительно в сравнении с тем, что я намереваюсь сказать. Что же это? „Молил бых ся бо сам аз отлучен быти от Христа по братии моей, сродницех моих по плоти“ („Я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти“, – примеч. В.З.) (Рим. 9, 3). Кто может произнести такие слова, чья душа возносилась до такого желания, тот справедливо может быть осуждаем, когда убегает [священства]; а кто чужд этой добродетели, <...> тот заслуживает порицания не тогда, когда убегает, но когда принимает его» (Там же. С. 420).


 

Д. УЧЕНИЕ СВЯТИТЕЛЯ
ИОАННА ЗЛАТОУСТА

 

Впрочем, от епископа в учительстве не требуется внешнее красноречие, которое заключается в красивых выражениях и оборотах, но требуется, чтобы он верно разумевал догматы веры. «Если бы я требовал [от пастырей], – говорит Златоуст, – изящества речи Исократа, силы Демосфена, важности Фукидида и высоты Платона, <...> но теперь я оставляю все это и изысканные внешние украшения, и не думаю ни о выражении, ни о произношении речи. Пусть ктонибудь будет скуден в словах и состав речи его прост и неискусен, только пусть он не будет невеждою в познании и верном разумении догматов» (Творения св. Иоанна Златоуста. СПб., 1895. Т. 1. С. 449).

Последнее особенно важно для епископа в тех обстоятельствах, когда возникают споры о догматах, в которых гораздо важнее знание, чем подвиги благочестия.

«Когда возникает спор о догматах, – говорит святой Иоанн Златоуст, – и все будут бороться на основании одних и тех же Писаний, тогда какую силу может оказать жизнь? Какая польза от многих подвигов, когда ктонибудь после этих подвигов по великой неопытности своей впадает в ересь и отделится от тела Церкви? <...> Какая ему польза от терпения? Никакой; равно как [нет пользы] и от здравой веры при развращенной жизни. Поэтому тот, кто поставлен учить других, должен быть опытнее всех в таких спорах» (Там же. С. 452).

В деле проповедания слова Божия епископ должен заботиться главным образом о спасении ближних, а не о похвале со стороны пасомых. Причем в достижении лучших результатов в этой области ему необходимо прилагать старание, т. е. трудиться над составлением проповедей, а не надеяться на одно дарование. В противном же случае он или ухудшит проповедническое слово и подвергнет себя порицанию и укорению со стороны пасомых, или же совершенно потеряет эту способность.

«Принявший на себя подвиг учительства, – говорит святитель, – должен не внимать похвалам посторонних людей и не ослабевать своею душою без них; но составляя поучения так, чтобы угодить Богу (ибо это должно быть у него правилом и единственною целью тщательнейшего составления поучений, а не рукоплескания и похвалы), если будет хвалим людьми, пусть не отвергает похвал, если же не получает их от слушателей, пусть не ищет и не сетует; потому что для него достаточное и наилучшее утешение в трудах есть то, если он может сознавать в самом себе, что он составлял и направлял свои поучения на благоугождение Богу» (Там же. С. 457).

Епископу необходимо развивать способности проповедничества, даже если бы он и хорошо владел словом, иначе он их потеряет.

«Кто владеет великою силою слова, – говорит Златоуст, – даже и тот не бывает свободен от непрестанных трудов. Т. к. сила слова не дается природою, но приобретается образованием, то хотя бы кто довел ее до высшего совершенства, и тогда он может потерять ее, если постоянным усердием и упражнением не будет развивать этой силы. Таким образом, образованнейшие должны более трудиться, нежели менее образованные» (Там же. С. 455).

Встречаясь с несправедливыми обвинениями со стороны завистников слова, епископ не должен ни чрезмерно опасаться и бояться, ни совершенно пренебрегать ими.

«Ничто так не увеличивает славы худой и доброй, – говорит Златоуст, – как нерассудительный народ, <...> он повторяет без разбора все приключившееся, нисколько не заботясь об истине. Посему не должно пренебрегать народом, но возникающие худые подозрения тотчас истреблять <...>. Если же <...> обвинители не захотят вразумиться, тогда отнестись к ним с презрением» (Там же. С. 454–455).

Кроме всего этого, епископ должен отличаться и строгим целомудрием. Ему необходимо настолько очистить свои чувства, чтобы ничто греховное не могло увлечь его, чтобы «не прельщало его ни благообразие лица, ни приятность телодвижений и стройность походки, ни нежность голоса и ничто другое» (Там же. С. 460).

Наконец, епископ должен иметь душу чище самих солнечных лучей, чтобы никогда не оставлял его без Себя Дух Святый и чтобы он мог сказать: Живу же не ктому аз, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20). Другими словами, он должен быть, по Апостолу, преподобен.

Таков духовнонравственный облик епископа по изображению великого Отца Церкви святого Иоанна Златоуста.

Епископ всем своим существом любит Христа и Его Церковь. Эта любовь выражается в том, что он в личной жизни путем непрестанной борьбы со страстьми и похотьми достигает отсечения греховных навыков, а вместо них насаждает в душе добродетели. Он непрестанно духовно бодрствует, не допускает в душу ничего греховного. Чувства свои он настолько очищает, что никакие мирские прелести не увлекают его. Епископ всецело покоряет плоть духу. В отношении своей паствы он проникается глубокою любовью, так что может с апостолом Павлом даже желать быть отлученным от Христа, только бы спасти паству.

В руководстве верными епископ полон многоопытности духовной: он хорошо знает состояние каждого из вверенных ему пасомых; понимает, когда кому что требуется для врачевания души. Он мудро избирает средства, которыми человек достигает исцеления греховных ран.

По отношению к заблудшим епископ мужается и крепится, с терпением убеждает их, но не совершает насилия и ожидает того времени, когда уклонившиеся от истины сами пожелают возвратиться к правой вере.

В избрании кандидатов в сан священника он руководствуется исключительно общей пользой Церкви, а не своей или людской. Епископ чужд самоугодия и человекоугодия.

Он благоразумно, терпеливо и безкорыстно заботится о вдовицах, девственницах и вообще каждом члене своей паствы. Для всех он является отцом, полагающим душу свою за своих детей.

В церковном судоправстве епископ справедлив, он так ведет дело, что его решение всех удовлетворяет и всех утешает.

Епископ – муж учительный. Он обладает даром слова: правильно понимает догматы веры и умеет в любое время защитить правоту своего учения. Правым догматам он учит и своих пасомых, чтобы они не только по жизни, но и по исповеданию догматов были православными.
Как главный священнодействующий, епископ во время Божественной службы хранит себя от нечистоты телесной и духовной.

Епископ, наконец, настолько чист душою, что в его сердце живет Христос; он есть преподобен.

 

+   +   +

 

Итак, в идеале духовнонравственный облик епископа представлен в самых лучших и светлых чертах. Это вполне понятно, ибо кто имеет большое значение в Церкви, тот и должен больше, чем ктолибо, оправдывать это значение. Однако идеал остается идеалом, которого можно только желать. Гораздо важнее и действеннее имеет значение идеал, осуществленный в личной жизни епископа.

 

Подготовил Виктор Заречный


Источник: Газета "Православный Крест"* №№137-150


___________________

* Дорогие отцы, братья и сестры! Газета «Православный Крест» – одно из немногих замечательных изданий в море секулярной прессы, которое рассказывает о событиях прошлых и нынешних дней с православной точки зрения. Это некоммерческое издание, существующее на средства пожертвователей (трудятся в ее редакции также во славу Божию). Для множества православных из глубинки и не имеющих интернета печатная версия газеты, выходящая 2 раза в месяц, является практически единственным источником актуальной и взвешенной информации. А у многих подписчиков не хватает средств к полноценной оплате (700 р. за полгода). Поэтому мы призываем оказать посильную финансовую поддержку редакции газеты «Православный Крест» и ее читателям. 
   Реквизиты «ПК»: ИНН 7717694098, к/с 301018101 45250000479, наименование банка «КБ РИАЛ-КРЕДИТ» (ООО) в Отделении №3 Московского ГТУ Банка России, р/с 40702810200000003926, БИК 044525479.
   Телефон редакции (отдел подписки): 89153536998


Поделиться новостью в соц сетях:

<-назад в раздел

Видео



Документы

Законопроект об отобрании детей «экспресс-судами» - угроза институту семьи

10 июля 2020 года в Государственную думу РФ внесен проект федерального закона №986 679−7 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее - законопроект). Законопроект направлен на изменение порядка отобрания ребенка у родителей (иных лиц, на попечении которых находится ребенок).


Аналитическая справка по законопроекту № 1027750-7. «О внесении изменений в Федеральный закон «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации»

30 сентября 2020 года в Государственную Думу РФ внесен проект федерального закона № 1027750-7 «О внесении изменений в Федеральный закон «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации»» (https://sozd.duma.gov.ru/bill/1027750-7). 21 октября он был оперативно рассмотрен и принят в первом чтении, представить поправки к законопроекту предложено до 30.10.2020 г.


Аналитическая справка по Приказу Минпросвещения России N 373

31 июля 2020 года Минпросвещения России издало Приказ N 373 «Об утверждении Порядка организации и осуществления образовательной деятельности по основным общеобразовательным программам - образовательным программам дошкольного образования», который вступает в силу с 1 января 2021 года. Сам данный Порядок организации и осуществления образовательной деятельности по основным общеобразовательным программам...


<<      
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
26 27 28 29 1 2 3
4 5 6 7 8 9 10
11 12 13 14 15 16 17
18 19 20 21 22 23 24
25 26 27 28 29 30 31
Фотогалерея
Полезно почитать

Правда об Иоанне Грозном, которую стараются умолчать

29 (16) января 473 года венчание на царство Ивана IV Грозного... Столетиями на Западе, а также в России в среде оппозиционной прозападной интеллигенции создавался и создаётся образ Ивана Грозного как жестокого деспотичного правителя, который утопил свой народ и страну в крови.


Новый год как символ

Казалось бы, какая разница в том, встречать Новый год по старому календарю или по новому, это ведь простая условность? Да и весь мiр празднует Новый год по-научному. Однако в этом вопросе есть много важных аспектов.


Тайны и загадки об Илье Муромце

В 1988 году Межведомственная комиссия провела исследование мощей Преподобного Ильи Муромца. Результаты оказались поразительными. Это был сильный мужчина, умерший в возрасте 45-55 лет, высокого роста – 177 см. Дело в том, что в XII веке, когда жил Илья, такой человек считался довольно высоким, потому что средний рост мужчины составлял 165 см.


Архимандрит Мелхиседек (Артюхин)
Rambler's Top100