Продолжение. Предыдущую часть см. здесь.

Итак, отношения, построенные на законе и послушании, отношения, построенные на подчинении и любви – два полюса. И сегодня мы попали в непростую ситуацию. Какое послушание может быть человеку, который заботится о тиграх, когда голодают дети? Какое послушание управителю, который катается на Баливах и устраивает футбольные чемпионаты, когда в стране закрываются больницы и люди вымирают, по официальной статистике, по миллиону в год? Это что – отец?! Это что – подобие любви, опеки и заботы? Нет! И когда это народ видит, когда русский человек это интуитивно, неосознанно, языком, чувствует, тогда возникает естественная реакция на предательство «одного из отцов».

<…> Таким образом, миф о нашем неумении управлять создан людьми, которые просто живут по законам подчинения в управлении. А мы живем по законам послушания в управлении. И сегодня эти законы категорически нарушены.

Существует еще один миф: русские люди ленивы, бездеятельны, ничего не хотят в силу того, что у них созерцательный характер. И даже, если вы откроете сочинения русских немцев, которые любят русский народ, как Вальтер Шуберт, например, там все равно будет этот разговор, что «русские предпочитают ничего не делать». И знаете почему? – «Чтобы не нарушить ход Богом данной истории».

Эти глупости все время вдалбливаются нам в голову. При этом напомню, русские построили колоссальную империю. У русских есть в характере умение напряженно трудиться, не свойственное ни одному народу. Это, кстати, заложено и климатом, потому что у нас короткое лето. Мы за три-четыре месяца привыкли успевать сделать то, что другие народы делают в течение года – получить продукты собственного существования. И вот это – характер, способности на чрезвычайно напряженную работу, на немыслимые для других народов подвиги и вдруг… русская лень. Почему?!
Я думаю, что тут снова взгляд иностранцев, ведь, прежде всего, нас судят западные народы. Что там думают о нас китайцы, для нас неважно – они не влияют на наше сознание. Но у западных народов другое отношение к пониманию деятельности. Западные народы строят грамматику на двух понятиях – «иметь» и «желать». Посмотрите, в прошедшем времени в английском языке «I was having» – как бы «я имел был», если буквально переводить. Или «я буду жить» – «I will live», то есть «я хочу жить». Таким образом, глагол «иметь» и глагол «хотеть» вплетаются во всю грамматику английского языка. Стало быть, они формируют и закон сознания – обладания и желания обладать в английском характере, в американском характере или англоязычном. Такова же немецкая грамматика, французская грамматика. <…> Таким образом, желательность и владетельность – две категории, которые определяют их языки.

А что же в русском? В русском языке – только глагол «быть». «Я был», «я жил» – никаких «хочу», «имею» – нет! В будущем времени: «я буду». И все.

Вы думаете, это не влияет на наше сознание? Влияет. Но мы имеем дело с действительностью, и мы ее вот так видим: не как объект овладения, желания, не как объект посягательства на нее. Поэтому форма владения у нас чрезвычайно интересная. Мы просто говорим: «у меня есть». Это когда дано – и все. Это не когда я хапнул, хавал. «Хапнуть» и «хавать» – два глагола в точности однокоренные, и то, что для немца и англичанина «владеть» и «иметь», для нас – «хапать» и «хавать». И это достойно полного презрения. Говоря «есть», мы говорим о том, что нам принадлежит. Это дано и – точка! То есть русский смотрит на мир по-другому. Мы грамматически смотрим на мир по-другому.
Да, русскому народу могут быть навязаны другие категории жизни. Сегодня, например, психология захватничества полностью заполонила сознание русских людей. Но все ли подчиняются этой психологии? Далеко не все! Мы употребляем другую психологию. Большинство предпочитают жить по поговорке: «Будет с нас – не дети у нас. А дети будут – сами добудут». Вот это – наше.

Однако когда говорят о русской лени, забывают, что в русском языке есть три слова, говорящие о деятельности: «дело», «труд» и «работа». И соответствующее отношение к этим понятиям.
Дело – это дело всей жизни, это интересное дело. «Глаза боятся, а руки делают» – это что-то сверхъестественное, очень нужное человеку.

Труд – это всегда трудно, с потом и с кровью, но это достойно уважения, и для этого стоит жить.
«Работа – не волк, в лес не убежит». Вот работой где-то можно пренебречь, если она неинтересна, муторна, если она дана на кого-то, а не для своей души.

Разное отношение, но при этом у русского человека существует удивительное слово, по которому нас оценивают как созерцателей. Созерцатели – бездельники, живут на «авось». Знаете, русский «авось». Что это такое?
В одной книге о старинных поговорках русского народа я вычитала: «Русский крепок на трех сваях: «авось», «небось», и «как-нибудь». Сначала, конечно, была оскорблена. Ну, как так, крепок на «авось», на «небось» и «как-нибудь»?! Да мы-то?! Пришлось задуматься над смыслом этих слов, над смыслами слов, которые в корне поменяли сегодня значение. Их как бы перешифровали.

Посмотрите, что значило в древности: «авось». Это три слова – «а», «во», «сь»? И означали они: «А вот так!» Наперекор! Сделаю так, как хочу!

А что такое «небось»? «Не», «бо», «сь» – три слова. Это буквально означало: «Нет, не так!»
И последнее: «как-нибудь». Что такое, «как-нибудь» – это означало: «Любыми силами!» Как бы то ни было! Во что бы то ни стало!

Значит, русский действительно крепок на трех сваях! Он живет по принципу: «Авось» – «А вот так!» «Небось» – «А не вовсе, как вы мне предписываете!» И «как-нибудь» – любой ценой! Это действительно «сваи». Это действительно то, на чем стоит русский характер, который попытались  перешифровать, переделать и превратить в какую-то слякоть. Так где же здесь созерцательность?

В Европе только испанцы еще имеют нечто подобное русскому «авось» – возглас «бренде!» Его человек использует, находясь у последней черты, как последнее средство, выходящее за пределы человеческих возможностей, и – совершает невозможное!

Итак, понятно, почему в глазах европейцев, американцев, мы, русские, выглядим созерцателями. Да мы и не стремимся к обладанию. Мы не стремимся захапать чужое добро. Мы не стремимся пожелать имущество ближнего. У нас этого нет. Мы довольствуемся тем, что у нас есть.

Татьяна Миронова, доктор филологических наук, писатель

По материалам передачи Института русской цивилизации

Подготовила Надежда Иванова

Окончание следует