К какой радости и веселью призывает святая Церковь чад своих в эти светлые дни? Конечно, не к тем удовольствиям, к которым призывают городских обитателей обявления, выставленныя на улицах и перекрестках города. Церковь зовет к веселью духовному, подаваемому от Духа Божия, к радости божественной, дарованной миру воскресением Христа: веселимся божественне, яко воскресе Христос. Внутренняя, духовная, святая радость выше внешней плотской, греховной радости. При духовной радости бывает мало чувствительна, или почти нечувствительна житейская печаль, происходящая от разных внешних причин: болезни, бедности, от злаго языка, от обид и притеснений. При духовной радости получают бóльшую силу и внешния радости, если только таковыя не заключают в себе ничего греховнаго. Равным образом, утешения, относящияся к телу, если только они невинны, усиливают радость духовную. 

Поэтому, святая Церковь, чтобы доставить чадам своим полноту радости и веселия в всерадостный день Воскресения Христова, дает разрешение на те утешения для тела, которыя ею запрещены были на время великаго поста. В этом она сама подает добрый пример: вместо темных облачений, облачается в светлыя, вместо печальных напевов, употребляет радостныя, вместо строгаго воздержания, дозволяет на трапезе утешение велие. Но в настоящие дни такого рода утешения могут потерять свою силу, если они не будут соединяться с духовным утешением, с тем радостным настроением духа, которое происходит от размышления о событиях, совершенных в эти дни Божественным Виновником торжества, или тем миром души, превосходящим всякое разумение, который подается от Духа Божия. Церковь, приглашая верных чад своих к божественному веселию и разрешая им невинныя утешения для тела, в то же время воспрещает всякаго рода греховныя удовольствия, как то: греховныя зрелища, конския ристалища, смехотворныя представления. Это — те удовольствия, к которым приглашают наши местные органы печати и уличныя объявления — об имеющих быть в светлые дни праздника театральных представлениях, танцовальных вечерах и разнаго рода страстных играх. Такого рода удовольствия, терпимыя Церковию и законом в другия времена и дни года, запрещены в пасхальные дни, как противныя особенной святости этих дней.

Из числа обявлений о предполагаемых в эти светлые дни удовольствиях обращает на себя внимание одно, доселе небывалое: это объявление об устроении особеннаго рода игр для детей, игр неблаговременных, прикрываемых благовидною целию — якобы заботою о физическом развитии детей. С перваго взгляда такого рода детския удовольствия могут казаться невинными: что-де за грех — доставить детям в эти праздничные дни удовольствие устроением для них игр? Верно то, что в детских играх греха нет, ибо дети греха не знают, грех им не вменяется. Но самыя игры могут быть греховными, и в этих играх дети хотя и останутся невинными, но виновными будут пред судом Церкви, пред судом Божиим устроители этих игр. 

Виновность этих игр заключается, во-первых, в их неблаговременности, так как оне устроены в первый день Пасхи вечером. Не почтен даже и этот единственный, всесвятейший день и те часы, в которые всем христианам следует быть в церкви. Туда же следовало-бы приводить и детей, чтобы они с этого ранняго возраста приучались благоговейно чтить этот день, чтить его наипаче пребыванием в церкви. Печальникам о физическом развитии детей следовало бы исполнить свою добрую задачу так, чтобы исполнение ея не послужило во вред высшему, нравственному развитию детей. Пусть бы дети сперва приняли участие в церковных торжествах, глаза их пусть сперва усладились бы зрением пасхальнаго благолепия, уши их — слышанием церковных напевов, голос — участием в общем пении этой радостнейшей из всех пасхальной песни: Христос воскресе из мертвых; орган обоняния их пусть усладится благоуханием церковнаго фимиама. 

Дети, приученныя родителями к посещению храма в пасхальные дни, умеют находить для себя в этом такое наслаждение, что они плачут, когда их почему-либо родители не берут с собой в церковь; они иногда даже сами заказывают родителям и старшим в семействе, чтобы они непременно разбудили их к пасхальной утрени. Их детская невинная душа более способна ощущать радость праздничнаго торжества, чем наши души, поврежденныя грехом, а иногда и совсем потерявшия вкус к духовным наслаждениям. Устроители игр для детей в первый день Пасхи, с отвлечением их от посещения вечерняго богослужения, не приняли во внимание того, что дети, призываемыя ими к играм, вероятно, еще не побывали в этот день в церкви и не видели церковнаго украшения, не слышали вести о воскресении Христовом, не приняли участия в исповедании, что Христос воистину воскресе, когда священнослужитель возвещал всерадостную весть, что Христос воскрес. Назначившие игры для детей в первый день Пасхи, вероятно, не сообразили того, что грешно собирать детей в эти святейшие дни для игр, далеко не святых, — не невинных, но осуждаемых церковию, как неприличных в эти дни и для взрослых людей; собирать детей под предлогом праздничнаго кормления их и вводить их в греховныя игры, участвовать в которых некоторые из них, как слышно, стыдились, стеснялись, не значило ли дать им вместо яйца скорпиона? 

Собирать детей для плясок или танцев в первый день Пасхи, когда они еще не успели быть в собрании церковном, не значило-ли совершить нравственное преступление против Церкви и против детей? Говорим: совершить преступление против детей, — ибо для них, или, по крайней мере, для большинства их, не было возможности быть в этот день в церкви; к утрени пасхальной родители не могли привести детей в церковь по причине ранняго для этого возраста времени богослужения и по тесноте в церкви, когда и взрослые с трудом помещаются в наших малых храмах. К вечерне они также не могут прийти, если состоятся устраиваемыя для них игры, так как их нужно будет приготовить к таковым. Таким образом вышло то, что при попечении о физическом развитии детей оставлены без внимания их духовно-нравственныя потребности, удовлетворение которых должно стоять на первом месте. Устроители этих игр, вероятно, также забыли, что некоторыя из этих детей недавно приобщались Святых Христовых Таин, а других юнейших добрые родители их считают долгом приобщить Святых Таин в один из первых пасхальных дней, большею частию, во второй день. Ужели не оскорбится чье-либо нравственное чувство тем, что этих детей, прежде приведения их к Христу в святый храм Его, отведут туда, где ничто не напоминает им о Христе — Виновнике светлаго торжества для всех и в особенности для чистой радости детей?

Кроме этих игр перваго дня, в один из пасхальных дней обявлено, о назначении игр для детей средняго возраста. Этого рода игры названы праздником весны. Такого рода игры предосудительны уже не по одной своей неблаговременности, но и по самому характеру их. Если глубже вникнуть в смысл этих игр, то невольно нужно прийти к заключению или, по крайней мере, к предположению, что такого рода игры устрояются с прямым намерением отвлечь детей от воспитания в духе веры и Церкви и, вместо религиознаго утешения, приучить детский возраст или вообще молодое поколение к утешениям другого характера, неимеющаго ничего общаго с религиею и церковностью. Объяснимся. 

Пасхальные дни по преимуществу Христовы дни, потому что предназначены для прославления Христа воскресшаго, смертию смерть поправшаго и сущим во гробех живот даровавшаго. К этому славословию призывается вся тварь, тем более все люди, все христиане, всякаго возраста и пола. А устрояемыя праздничныя игры по содержанию своему имеют целию возбудить в умах и сердцах детей радостную мысль о наступающей весне и — только. Может быть, хотят представить весну в разнообразии красот для того, чтобы возбудить в детях благоговейную и благодарную мысль о премудрости и благости Создателя, четырьми времены круг лета венчавшаго? Отнюдь нет! Напротив, в устроенном празднике весна олицетворяется: она представляется живым существом и притом высшим, которому дети воздают особаго рода чествование, подобно тому, как обоготворялась весна в древнем языческом мире, под именем Весты, дочери бога Времени (Хроноса), для служения которой назначались особыя лица, под именем весталок. От чествования весны, как баснословной богини, не перейдут-ли к чествованию солнца, планет, а отсюда, при отсутствии мысли о Творце, при усиленном стремлении подавить религиозное чувство детей постепенным отвлечением их от церкви, не последует ли переход к обоготворению природы, как вечной материи, не нуждающейся в особом Творце? А все это взятое вместе, если присовокупить к тому и великопостныя развлечения с музыкой и играми на льду, устрояемыми для той же учащейся молодежи, не свидетельствует ли как бы о чьем-то намерении воспитать юное поколение так, чтобы оно представило из себя самую благоприятную почву для сеяния семян современных модных учений материализма, неверия, безбожия и безначалия.

А когда устроение игр и развлечений, ради якобы физическаго развития детей и вообще молодого поколения, соединяется с отвлечением сих последних от церкви, то таковыя игры являются еще более нежелательными, так как наводят на подозрительную мысль о том, не хотят ли учредители всего этого, под благовидными предлогами, воспитать молодое поколение в отчуждении от Церкви, что поведет к охлаждению к вере, отучит от послушания пастырскому руководству. Нельзя утаивать того печальнаго явления в жизни нашего современнаго общества, что некоторыя лица или, даже скажем более, — часть такового общества усиливается стать руководителями простого народа, чтобы вести его за собой в бездну неверия, безначалия; посеять в умах и сердцах их сомнение в истине богоучрежденности Церкви, как руководительницы людей к вечному спасению, и возбудить недоверие к богодарованной пастырям власти учить народ, вязать и разрешать грехи людей, быть духовными врачами и судиями совести верующих. А если желающие отвлечь народ от Церкви достигнут своей цели, то они легко могут повести этот народ в сторону, желательную только для людей неблагонамеренных, — к отрицанию веры и богоучрежденности власти, а оттуда ко всякаго рода нестроениям, от чего да сохранит Бог православный наш народ.

Мы утомили ваше внимание продолжительностию слова: любовь и благочестие ваше да простят неблаговременность слова о неблаговременном деле. Не будь последняго, не было бы и перваго. Впрочем, для напоминания об опасности, угрожающей гибелью для душ христианских, едва-ли можно считать какое-либо время неблаговременным, подобно тому, как не признается неблаговременным спасать кого-либо от воды или от огня, если-бы это понадобилось в самый священный или высокоторжественный день.

Поспешаем закончить слово тем, чем мы его начали: сей день, его же сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в онь. Но будем радоваться и веселиться не греховною, не грубою, или языческою радостию, но веселимся божественне, яко воскресе Христос, яко всесилен. Аминь.