Четверг, 28 Марта 2024 г.
Духовная мудрость

свт. Филарет о СМИ
Если хотя за один год взять все худое из светских журналов и соединить, то будет такой смрад, против которого трудно найти довольно ладана, чтобы заглушить оный.
Свт. Филарет (Дроздов) о либеральных СМИ

Свт.Феофан о Церкви
Вне Православной Церкви нет истины. Она одна есть верная хранительница всего заповеданного Господом через Святых Апостолов и потому есть настоящая Апостольская Церковь.
Свт. Феофан Затворник

Прп. Паисий о радости
Некоторые говорят: «Я христианин и поэтому должен быть радостным и спокойным». Но это не христиане. Вам понятно? Это равнодушие, это радость мирская... Духовный человек – весь сплошная боль, т.е. ему больно за то, что сейчас происходит, ему больно за людей! Но за эту боль ему воздается Божественным утешением.
Прп. Паисий Святогорец о духовности

Прп. Феодосий Киево-Печерский о Православии
Если кто хвалит чужую веру, тем самым он свою хулит... Если тебе скажет спорящий: «И ту и другую веру Бог дал», – то отвечай ему так: «Ты, кривоверный, считаешь и Бога за двоеверца. Так не слышал ли ты, окаянный, развращенный злой верой, что говорится в Писании: един Бог, едина вера, едино крещение!»
Прп. Феодосий Киево-Печерский

Свт. Игнатий о гонениях
Противники антихриста сочтутся возмутителями, врагами общественного блага и порядка.
Свт. Игнатий Брянчанинов о гонениях

В кулуарах

Вакцинация от коронавируса - спасение или ловушка?
Можно ли говорить о том, что в ближайшем будущем мы можем забыть о коронокризисе? На этот и другие вопросы отвечает Пламен Пасков. При этом он рассказал, что мировая элита не собирается прекращать коронабесие вплоть до 2025 года. Также Пламен Пасков поделился своим мнением о том, является ли вакцинация от коронавируса спасением для людей или это ловушка для них...

Без Бога ни до порога
Предлагаем вашему вниманию выпуск программы «ДУШЕВНАЯ БЕСЕДА» с Константином Душеновым, в котором затрагиваются важные проблемы. Зачем Бог попускает нам скорби? Правда ли, что Русские Цари никогда не присягали на верность Российскому престолу, а только свидетельствовали о своей верности Господу Богу, когда в чине Коронации читали вслух Символ Веры? Правда ли, что книги митрополита Иоанна (Снычева) писал Константин Душенов?

Кремль окончательно порвал с западом
Предлагаем вашему вниманию полную версиюпрограммы «ДУШЕНОВ. ПРЯМАЯ РЕЧЬ». Выпуск №26. Правда ли, что до российской политической элиты наконец-то дошло, что нам с Западом не по пути? Правда ли, что в России уже 7 лет идёт тихая революция сверху? Какое место в русской геополитике занимает Кавказ? Почему одни люди и народы более религиозны, чем другие?

Документы
читать дальше...

Корреспонденция
читать дальше...



Архимандрит Мелхиседек Артюхин
Есть ли сегодня истинные старцы?: Рассказы о жизни рядом с отцом Наумом (Байбородиным)
Есть ли сегодня истинные старцы?: Рассказы о жизни рядом с отцом Наумом (Байбородиным)

Одна подписчица прислала нам простодушное, но затрагивающее важную тему письмо: 
   «Здравствуйте, уважаемая редакция „Православного Креста“! Пишу вам вот по какому вопросу. Недавно в интернете прочла статью о старце Науме из Сергиевой лавры, где пишут, что он насильно отправлял всех в монашество и создал целую секту – „Наум сенрике“. Еще приходилось слышать (в том числе и от священников) о таком явлении как младостарчество. В связи с этим прошу вас: напишите, пожалуйста, в газете об отце Науме – хороший он или нет. И что такое младостарчество, как отличить истинного старца от ложного».

Во-первых, поясним, что речь идет об архимандрите Науме (Байбородине; 1927–2017), известном духовнике Троице-Сергиевой лавры, одном из наиболее почитаемых современных старцев Русской Православной Церкви. А в качестве ответа читательнице мы решили опубликовать фрагменты из книги воспоминаний его духовной дочери – игумении Евпраксии (Инбер). 

Проблема же лжестарчества и клеветы и гонений на подлинное православное старчество требует особого разговора, который, даст Бог, последует в новых номерах «ПК».

+ + + 

Еще в первые годы своей монашеской жизни отец Наум стяжал дар непрестанной Иисусовой молитвы. И его главной заботой стало возрождение монастырей в России после 70-ти лет плена Вавилонского, возрождение монашеской жизни – делания Иисусовой молитвы в этих монастырях.

Более 40 монастырей открылось в России его трудами. Батюшка сам молился непрестанно и почти в каждой своей проповеди нас к этому призывал: «Иисусову молитву надо читать, как дышать». Практике Иисусовой молитвы посвящена и его кандидатская диссертация.

Десятки архиереев и сотни священников – воспитанники и ученики архимандрита Наума. Сколько храмов ими восстановлено и заново построено! <...>

При всем знании и понимании особенностей нашей современности, отец Наум удивительно сочетал в себе житие вне времени, его как бы не касалась суета информационных потоков, никакие внешне- и внутриполитические развороты ни на миг не лишали его всегдашнего предстояния перед Богом и молитвенного устроения души: «Читайте Древний патерик и напитывайтесь этим духом, учите Псалтирь наизусть…», – говорил старец.

Благословением и молитвами нашего старца состоялось прославление преподобных Кирилла и Марии, блаженной старицы Матроны. Он отыскал и напечатал житие бородинской старицы Рахили и забытую за многие десятилетия книгу «Откровенные рассказы странника своему духовному отцу». Благодаря батюшке, возродилось почитание написанной по благословению Оптинского старца Амвросия иконы Матери Божией «Спорительница хлебов»… А Ноев ковчег! За послушание старцу его духовный сын поднялся на Арарат и нашел его! <…>

За много лет до перестройки и разрушения уклада, хозяйства и суверенитета нашего государства, в самом начале 80-х, он уже переживал, предвидя, что ждет нашу Родину впереди. Когда еще никто не подозревал, что все может рухнуть в одночасье.

   «В каждом доме должно быть Евангелие! Работайте с людьми, открывайте богословские курсы, занимайтесь с детьми. Крыло мухи влияет на судьбы мира».

Самым главным сокровищем для отца Наума были человеческие души, вот и начинались его монастыри не со стен и украшения храмов дорогими иконостасами, не с удобных зданий с отдельными кельями, а с тех людей, которых Господь посылал под его водительство, которых он растил и вымаливал. Всегда сначала люди, потом стены. Он не боялся брать под свое окормление нас, искалеченных непохвальной жизнью и перемолотых в жерновах безбожного безвременья…

+   +   +

«Туберкулез непобедим», – услышала мама от врача в Одинцовском госпитале, куда папу сразу определили, как только поставили диагноз. Я поехала к батюшке и рассказала ему о внезапной болезни отца. И ровно через месяц его выписали из больницы с записью в медицинской карте (эта карта и сейчас хранится у мамы в старой отцовской полевой сумке, где собраны его военные документы): «Редкая форма спонтанного излечения туберкулеза».

– Батюшка, они все равно совсем не молятся!

– Сама за них молись.

А через несколько лет у отца заболел живот. Очень заболел, но он долго не давал маме вызвать «скорую». Когда она поняла, что дело совсем плохо, побежала по улицам искать работающий телефонный автомат (почему-то тогда срезали телефонные трубки в автоматах), нашла – успела и вызвала «скорую». Отца тут же увезли в больницу и сразу положили на операционный стол. Хирург потом сказал, что еще бы несколько минут – и все, аппендицит бы лопнул, перитонит был обезпечен.

После операции отец вернулся домой, сначала все было хорошо. Я каждый вечер проверяла у него шов на животе и приклеивала на этот чистенький розовый шов лейкопластырем марлевую салфетку. Но через пару дней у него поднялась температура. Вызвали врача, прозондировали живот – гноя нет. И терапевтических показаний тоже нет, по всему температуры быть не должно.

Рано утром я поехала на электричке к батюшке. Рассказала ему все.

– У него там остался гной.

– Батюшка, врачи проверили – гноя нет.

А он вдруг стукнул кулаком по столу:

– Я тебе говорю – у него там остался гной!

Вернулась я домой, мама открывает мне дверь, смотрит на меня как на врага, моя интеллигентная мама:

– Я тебя сейчас убью!
– Господи, что случилось?

Оказывается, утром, пока я была в Лавре, у отца на животе, там, где я заклеивала шов, образовался сизый шар размером с грушу. Вызвали «скорую». В машине гнойный шар лопнул, гной вылился наружу, рану промыли, обработали. И температуры уже больше не было.

– Батюшка, они все равно не молятся!

– Они у тебя как дети. Сама за них молись.

Так батюшка дважды продлил моему отцу жизнь на покаяние. И он успел прийти к вере и умер христианином.

+   +   + 

В начале 80-х у меня было послушание от батюшки – покупать и привозить ему летописи, которые тогда издавала Академия наук. Он в те годы особенно интересовался историей, событиями времен татаро-монгольского ига, Куликовской битвой. А однажды отправил меня в Историческую библиотеку – иди и ищи сведения о Тамерлане. Я совсем не историк, но с каталогами работать приходилось немного в Ленинке и в моей любимой Тургеневской библиотеке – долго не могла пережить, что ее снесли в одночасье. И вот забралась в предметный каталог, там огромное количество карточек, и буквально наугад вытянула одну из сотен – какая-то тоненькая книжечка, которую до меня кто-то просматривал только один раз и очень давно. Переписала ее, дома перепечатала и отвезла батюшке. И услышала от него:

– А ты знаешь, что сделала историческое открытие? 

– Это Вы, батюшка, сделали открытие. Я – как инструмент, за послушание…

А в книжечке той подробно описывалось, как к Тамерлану, когда он вошел в Багдад, пришли тамошние женщины и рассказали ему, что в городе все мужчины мужеложники. Тогда он дал приказ своим воинам назавтра принести каждому по голове мужеложника, а кто не принесет, свою потеряет. «Помнишь Верещагина „Апофеоз войны“? – сказал мне потом батюшка. – Вот они, эти головы, в пирамиды сложенные».

Потом несколько лет подряд батюшка в своих проповедях рассказывал эту историю, говоря о том, как Господь «и врага Своего может заставить работать на Себя», что такие личности, как Тамерлан, – это бич Божий народам за грехи.

+   +   +

Жизнь моя была ленива и маломолитвенна и почти не менялась, несмотря на все Батюшкины труды над моей душой. Однажды Батюшкино терпение кончилось, и я услышала от него: «Будешь поступать в мединститут. На дневное отделение». Все было безполезно, слезы не помогали, он не слушал никаких моих возражений: «Иди готовься». Мне уже было тридцать пять – это предельный возраст для поступления. И в сентябре должно было исполниться тридцать шесть.

– Документы уже не принимают! – радостно сообщила я Батюшке.

– Ничего, иди в Министерство, проси, добивайся.

Пришлось походить по кабинетам, а еще – раздобыть школьные учебники и вспоминать давно забытые знания. Когда я наконец пришла к Батюшке и обреченно доложила ему, что разрешение получено, он весело взглянул на меня:
– Ну что, все поняла? Отменяется. Иди молись.

+  +  +

2019-05-05_234243.jpg

Как-то приехала утром к батюшке, а вечером в шесть мне нужно было быть в этот день на работе, моя смена была. А батюшка – на улице, среди народа, и спрашивает: «Кто поедет на подсобное хозяйство трудиться?» Я думаю: «Как же я поеду, мне ведь не успеть тогда на работу». И стою на месте, а люди идут к нему, те, кто на подсобное хозяйство. Он глянул на меня и говорит им: «Давайте, давайте, отделяйтесь от шелухи». Мне так страшно стало: будь что будет, и я тоже пошла за ними.

Приехали на подворье. Я оказалась на послушании на конюшне, дали мне вилы конский навоз убирать. А рядом со мной с такими же вилами отец Виктор – теперь он уже много лет духовник Горненского монастыря в Иерусалиме. Он и говорит: «Смотри, вот так и Исповедь: слой за слоем, сначала тяжело, а потом все легче и легче». Часа два поработали: «Ну, – говорит, – мне пора в Москву». – «Батюшка, а меня возьмете?»

Мы пошли с ним попрощаться с начальником подворья. И получили огромные пакеты с подарками, конфетами и всякой всячиной – в то голодное время! После двух часов труда! И я, конечно, вовремя успела на работу.

+   +   + 

«Будешь тут, под боком», - и Батюшка отправил меня в Хотьков, определив в число первых двадцати хотьковских сестер. Но время шло, и вместо Хотьковского монастыря открылся в восемьдесят девятом году Ново-Голутвинский в Коломне, и я оказалась в коломенском списке. «Вот тебе и под боком – не ближний свет», – а Батюшка в ответ на мои помыслы, которые я не осмелилась произнести вслух, весело глядя на меня, всем сообщил: «Есть такое животное, жираф, оно ноги промочит, а через две недели у него насморк».

А теперь совсем уж дальние края: полдня добираешься из Твери до Лавры, через Москву, с электрички на электричку, а то и до самого вечера.

«Поезжайте-ка в Пермь, к матушке Марии, у вас же есть машина?» – такое послушание неожиданно получили мы от Батюшки зимой, в середине февраля, и новыми глазами увидели нашу черную «Волгу» после капремонта, на которой не то что до Перми, а до Боровска нам недавно не удалось доехать. На следующий день был какой-то праздник, и в Воскресенском соборе к нам подошел Валера Гусев:

– Матушки, сообщаю вам, что у меня новая хорошая машина, и я теперь совершенно свободный безработный человек, так что можем ехать куда угодно – я в вашем полном распоряжении.

– Валера, Вы хорошо подумали? Действительно куда угодно?

– Ну да. Я отвечаю за свои слова.

– Тогда едем в Пермь.

– Сейчас?! Зимой?!

– Именно.

– Ну что же, значит, едем.

Гусева уже вряд ли можно было чем напугать. В Тверь он перебрался на ПМЖ после того, как под Питером у него отобрали бизнес – сначала застрелили одного соучредителя, потом второго. Чтобы не стать третьим и последним, он отдал бандитам свои знаменитые на всю страну «Колпинские пельмени» и теперь ежедневно ходил в храм на службы и думал, чем заняться дальше. мы взяли с собой еще двух оршинских сестер и все прекрасно разместились в новенькой «Тойоте» - микроавтобусе с поворотными креслами, со столиком посередине. Куда потом делась эта замечательная машина, жаль, что он ее поменял…

Дорога, через Казань, показалась нам невозможно долгой и трудной. Запомнилась гостеприимная матушка Нина, игумения Зилантова монастыря на окраине города, и игумения Цивильского монастыря Агния, которая спокойно и мужественно говорила о том, что у нее рак, жить осталось недолго, и она старается завершить свои земные дела с максимальной пользой для обители…

Двое суток по безкрайним и безлюдным зимним просторам, и вот мы у ворот Пермского женского монастыря. Нас встречает игумения Мария, рпиглашает к себе, а нам и нечего сказать, зачем мы приехали: «За послушание нашему старцу».

Большой двухэтажный дом посреди города, в котором всё: и сестры, и матушка в маленькой келье, и трапезная, где по воскресеньям занимаются дети воскресной школы, и тогда сестры с тарелками расходятся на обед по своим кельям. Во дворе хватает места для двух-трех машин и нескольких деревьев – вот и вся монастырская территория. И крошечный храм, к которому надо идти через жилой квартал. Зато какие там мощевики! И как же любят сестры свою обитель и свою матушку… Мы побывали на деревенском подворье монастыря – там все устроено удобно и разумно, вот и есть у сестер место, где им совсем не тесно. А матушка – врач, кандидат наук, раньше читала лекции в медицинской академии, и сегодня продолжает преподавать, только теперь ее занятия – это интересные богословские беседы со студентами, сестрами и прихожанами монастыря, и дома, и в храме, и на безконечных конференциях, а ее книги и статьи – о святых пермской земли, о древних и о новомучениках XX века.

Огромный собор Белогорского монастыря, весь залитый кровью убиенной братии… Мы приехали туда в короткий морозный день. Идем по утоптанному снеговому насту. Из-под плотного снега ровными рядами торчат короткие деревянные колышки – это двухметровый забор, он весь остался под снегом. А в храме тепло.

– Как же вы отапливаете такие пространства?

– Да братия каждый день привозят из леса по восемнадцать кубов дров – целый грузовик.

Какие труды, какая долгая и трудная зима… И похоже, никто особенно не унывает. Вечером мы услышали от матушки замечательную историю, которая намертво впечаталась в память.

Матушкина знакомая с шестнадцатилетним сыном – назовем его Петром – вместе причастились в Лазареву субботу и пошли домой. Мама еще подумала: «Почему же Господь сейчас никого так же не воскрешает?» Переходят дорогу, и вдруг сын видит – человек какой-то лежит на капоте, а мама мечется в красном плаще и кричит: «Убили! Убили» Кого убили? И он понимает, что на капоте лежит он. «Мама! Я живой!» А мама ничего не слышит. Петр ее обнимает, а она ничего не чувствует. Все безполезно. Нет связи. И тут на асфальте появляется влажное радужное пятно, как бывает на лужах, где разлит бензин, и из этого пятна вырастает, ну прямо как старик Хоттабыч, буквально взвивается трехметровый демон. Он такой ужасный, что все монстры, которых Петр видел в фильмах ужаса, детские игрушки по сравнению с ним. Он враскачку медленно приближается к Петру, а тот понимает, что главное сейчас – не встретиться с ним взглядом: будет тогда привязан к нему, как бабочка на ниточке.

В этот момент за спиной Петра появляется трехметровый Ангел Хранитель, с огромными крыльями, а одет он точно так же, как облачаются диаконы на службу, – в стихаре и с орарем крес-накрест. И говорит демону: «Отойди от него. Ты не имеешь здесь части, потому что он сегодня причащался». И тот мгновенно свивается в точку и исчезает вместе с этим бензиновым пятном. И Ангел говорит: «Вот смотри. У тебя есть еще три дня на земле. Можешь побывать где хочешь». – «Так я же нигде не был! Я в Америке не был!» И тут же оказался в Америке. Три дня так по всему миру путешествовал и вот под вечер третьего дня оказался в Перми, в парке, на том месте, где раньше стоял собор, взорванный в хрущевские годы, и увидел стайку парящих в воздухе белоснежных Херувимов с трепещущими крыльями, и услышал, о чем они говорили, и это его просто потрясло. И тут же перед ним появился его Ангел Хранитель: «Смотри, никому не рассказывай о том, что ты сейчас здесь услышал!» – «Это – и не рассказывать? Да я всем, всем расскажу!» Тогда Ангел провел крылом перед его лицом, и он все забыл. Все, что тогда услышал, помнит только, как они летали… А что говорили?

В это время мама его стояла на коленях перед иконой Пресвятой Богородицы и даже не просила, а требовала, чтобы Матерь Божия воскресила ее сына. И услышала: «Мне нетрудно его воскресить, но для него лучше, чтобы все осталось как есть». Но она все плакала и просила, и тут Петр увидел свое тело, на больничной кровати в реанимации, в шлангах, трубках, вокруг влачи, и осциллограф, подключенный к сердцу, выводит прямую линию. «Меня положили на мое же тело: ноги на ноги, руки на руки, лицо на лицо – и как бы вставили меня в меня», – и он увидел, как на экране осциллографа появилась синусоида…

Прошло несколько лет, и мама рассказала матушке, что сын ее не очень удачно женился, как-то живет среднестатистически…

В Тверь мы возвращались уже другой дорогой, через Киров, и когда мы наконец добрались до Костромы, я поняла, что мы почти дома. Да вообще уже дома. И Тверская область с тех пор для меня все равно что Московская, и три часа теперь до Лавры на машине – это совсем ничего, это просто «под боком». И много еще всего поняла и переоценила благодаря этому нашему неожиданному зимнему путешествию, которое мы теперь часто с Гусевым радостно вспоминаем.

+  +  +

«Наумовская девочка» – так называл меня отец Х., с которым мы перетягивали канат: он уводил моих друзей на страну далече, сначала в Зарубежную Церковь, а потом и впрямь за границу. Я получала целые хартии с длинным списком обвинений – ваша Церковь красная, она экуменическая, она безблагодатная и т.д. и т.д.

– Да как же безблагодатная, если благодать такая, что ее можно руками потрогать!

«Отходи от них, они слишком далеко зашли», – услышала я в конце концов от моего старца…

+ + +

   «Многие считают, – сказал мне как-то батюшкин келейник, – что старец наш жестко поступает, а он думает не о мирском, человеческом, а о том, что душу ждет впереди». А вот и нет, не только. И о мирском и человеческом, о нашей жизни здесь, на земле, заботился, да еще как! Он все нам вымолил, выстроил всем нам всю нашу жизнь. Даже удивлялся:

Что же Вы Господа не хвалите! Слава Тебе, Господи, за воздух, за солнце, за свет, за скорби и радости! За все!

Он сам жил в великой благодарности Господу, и в море человеческих скорбей, которые захлестывали его с утра до вечера, умел хранить радость и веселие духа. Была огромная всепокрывающая материнская любовь, не было такого греха, который заставил бы батюшку отвернуться от человека, он так и говорил:

– У меня медицинский подход…

Бывает, священники, особенно молодые, не хотят выслушивать грубые, постыдные вещи: «Говорите в общем. Мне это слушать неполезно». И уходят люди неисповеданными, идут причащаться, может, и в осуждение. А батюшке полезно? Только он не о себе думал, а о наших перепачканных непохвальной, как он говорил, жизнью душах. Он себя совсем не жалел. <…>

Мы иногда, буквально раздавленные скорбями, приползали к нему полуживые, и достаточно было просто постоять рядом с ним, даже за дверью его кельи, и куда что девалось: выходили обновленные, окрыленные, – но надолго ли хватало? Как-то он мне сказал:

– Станция дает ток, а сколько доходит до лампочки…

Вот стоим мы у него на лесенке, три игумении, с утра пораньше со своими скорбями и неподъемными, как нам кажется, вопросами, а батюшка, проходя мимо нас к себе в келью: «Да, биополе…»

И он терпеливо, год за годом, возился с нами, осторожно исправляя наши очевидные для него немощи, бережно и трепетно держа в руках каждую душу, врученную ему Богом. Ни разу не было такого, чтобы я услышала от него обидное, жесткое обличительное слово, которое не смогла бы понести, потому что его любовь ко мне и моя к нему все покрывала, и как от родной матери принималось все, что он говорил, как наставлял… 

+   +   +

«Надо внимательно прислушиваться, голос Ангела Хранителя кроткий, тихий, один раз скажет, и все. А лукавый – долбит и долбит...

А ведь можно молиться, чтобы Господь повысил в чине твоего Ангела Хранителя, прибавил ему ведения...

Как ты думаешь, а если бы вот взяли бы все и помолились, чтобы Иоанн Креститель попросил Христа вывести опять всех людей из ада»… 

Это какая же боль была за весь мир.

«Вот смотри, уничтожается экономическая, продовольственная безопасность нашей страны, нас поставят в зависимость от других государств, а потом они будут нам диктовать свои условия, предъявлять ультиматумы, а если мы откажемся, народу придется пострадать от голода. Тогда начнут искать виноватых – тех, кто не соглашается принять эти условия против своей совести.

Конец приближается, как лавина, и его уже ничем не остановить».


Игумения Евпраксия (Инбер)

Дарим тебе дыхание.
Рассказы о жизни рядом со 
старцем Наумом. М., 2019.


___________________
См. также:





Поделиться новостью в соц сетях:

<-назад в раздел

Видео



Документы

Законопроект об отобрании детей «экспресс-судами» - угроза институту семьи

10 июля 2020 года в Государственную думу РФ внесен проект федерального закона №986 679−7 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее - законопроект). Законопроект направлен на изменение порядка отобрания ребенка у родителей (иных лиц, на попечении которых находится ребенок).


Аналитическая справка по законопроекту № 1027750-7. «О внесении изменений в Федеральный закон «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации»

30 сентября 2020 года в Государственную Думу РФ внесен проект федерального закона № 1027750-7 «О внесении изменений в Федеральный закон «Об обязательном медицинском страховании в Российской Федерации»» (https://sozd.duma.gov.ru/bill/1027750-7). 21 октября он был оперативно рассмотрен и принят в первом чтении, представить поправки к законопроекту предложено до 30.10.2020 г.


Аналитическая справка по Приказу Минпросвещения России N 373

31 июля 2020 года Минпросвещения России издало Приказ N 373 «Об утверждении Порядка организации и осуществления образовательной деятельности по основным общеобразовательным программам - образовательным программам дошкольного образования», который вступает в силу с 1 января 2021 года. Сам данный Порядок организации и осуществления образовательной деятельности по основным общеобразовательным программам...


<<       >>   |  
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
30 31 1 2 3 4 5
6 7 8 9 10 11 12
13 14 15 16 17 18 19
20 21 22 23 24 25 26
27 28 29 30 31 1 2
Фотогалерея
Полезно почитать

Правда об Иоанне Грозном, которую стараются умолчать

29 (16) января 473 года венчание на царство Ивана IV Грозного... Столетиями на Западе, а также в России в среде оппозиционной прозападной интеллигенции создавался и создаётся образ Ивана Грозного как жестокого деспотичного правителя, который утопил свой народ и страну в крови.


Новый год как символ

Казалось бы, какая разница в том, встречать Новый год по старому календарю или по новому, это ведь простая условность? Да и весь мiр празднует Новый год по-научному. Однако в этом вопросе есть много важных аспектов.


Тайны и загадки об Илье Муромце

В 1988 году Межведомственная комиссия провела исследование мощей Преподобного Ильи Муромца. Результаты оказались поразительными. Это был сильный мужчина, умерший в возрасте 45-55 лет, высокого роста – 177 см. Дело в том, что в XII веке, когда жил Илья, такой человек считался довольно высоким, потому что средний рост мужчины составлял 165 см.


Архимандрит Мелхиседек (Артюхин)
Rambler's Top100