В Журнале Московской Патриархии № 3 опубликована статья протоиерея Павла Великанова «Возможен ли конструктивный диалог?», повторяющая основное содержание его доклада «Опыт интернет-обсуждения документов Межсоборного присутствия» на Рождественских чтениях 2012 года.

Недавно образованный орган Межсоборное присутствие является тем центром, через который сегодня проводится всеохватная реформа Русской Православной Церкви. Межсоборное присутствие предлагает и разрабатывает предварительные тексты документов, которые впоследствии принимаются и утверждаются чиноначалием для проведения церковной реформы. Эти проекты обсуждаются православными верующими на сайте «Богослов.ру».

В аналитической статье о. Павла содержатся две неравноценные части – объективная и субъективная. Ядром статьи, ее объективным содержанием, без сомнения, является таблица, в которой автором представлена «Статистика комментариев и статей к проектам Межсоборного присутствия».

Субъективным, выражающим либерально-реформаторскую позицию автора, следует признать весь остальной текст статьи. Парадокс заключается в том, что опубликованные о. Павлом статистические данные вопиющим образом не соответствуют его натянутой и безосновательной интерпретации. Выводы автора не вытекают из приводимых данных, а находятся с ними в резком противоречии.

Безусловно, определенную поправку следует делать на то, что результаты интернет-дискуссии, по словам о. Павла Великанова, «не вполне соответствует реальному отношению церковного большинства к конкретному вопросу» (с. 57). В то же время, «нельзя дискуссию в интернет-пространстве недооценивать» (с. 57).

Во всяком случае, другой, более объективной статистической выборки не существует. Поскольку статистика всегда беспристрастна, опубликованные в ЖМП материалы могут без труда подвергнуться альтернативной интерпретации.

I

Реальные данные таковы. Различных проектов Межсоборного присутствия было опубликовано 15.

Всего комментариев, статей и комментариев на статьи по всем проектам было 1648 + 18 + 642 = 2208.

По главным направлениям церковной перестройки (термин протодиакона Андрея Кураева) в дискуссии приняло участие совсем немного людей.

1) Проект «Об организации миссионерской работы в РПЦ».

В обсуждении приняли участие 2 человека (или 0,09%).

2) Проект «О религиозно-образовательном и катехизическом служении в РПЦ».

В обсуждении приняли участие 9 человек (или 0,41%).

3) Проект «Общественная деятельность православных христиан».

В обсуждении приняли участие 6 человек (или 0,27%).

4) Проект «О принципах организации социальной работы в РПЦ».

В обсуждении приняли участие 8 человек (или 0,36%).

Таким образом, по четырем главным направлениям проводящейся церковной реформации на сайте «Богослов.ру» всего откликнулись 2 + 9 + 6 + 8 = 25 человек, что в сумме составляет 1,13% от общего числа высказавших на сайте своё мнение (почему-то эти цифры не приведены в статье о. Павла).

Другими словами, лишь около 1% участников межсоборной дискуссии проявили интерес к какому-либо из четырех ведущих направлений церковной перестройки.

Протоиерей Павел Великанов не скрывает своего разочарования этими мизерными цифрами:

«Увы, но вывод отсюда напрашивается более чем печальный. Подавляющее большинство церковного сообщества на сегодняшний день не готово к конструктивному диалогу по вопросам, представляющим собой актуальную рецепцию Церковью основ христианского вероучения. Идеологической максимой, надежно расположившейся в головах наших дискутирующих, является черно-белая партийность, деление на правых и левых, либералов и консерваторов. Любая попытка расширения кругозора, внесения новых измерений, новых богословских горизонтов для решения вопроса сталкивается не только с неготовностью к пересмотру устоявшихся позиций, но и к тотальному нежеланию вообще задаваться подобным вопросом» (с. 56).

Позволим себе не согласиться с о. Павлом по всем принципиальным оценкам его позиции, в частности – по всем выделенным нами выражениям.

Прежде всего, стоит заметить, что к «основам христианского вероучения» ни общественный, ни социальный, ни все остальные обсуждаемые проекты не имеют никакого отношения. Все эти вопросы не догматические и не канонические, а, следовательно, – не вероучительные.

 Отец Павел увидел в дискуссии отсутствие ожидаемой им рецепции. Однако статистические данные показали вовсе не это. На самом деле, подавляющее большинство церковного сообщества продемонстрировало, что оно не желает никакой перестройки в Церкви, не готово к реформации церковной жизни и в качестве рецепции отвечает 99%-ым молчанием. Это означает, что в реальности идеями реформации увлечены лишь немногие, хотя достаточно активные и деятельные члены церковного сообщества (составляющие примерно 1%), желающие навязать свою волю большинству традиционно настроенных православных людей. При этом нельзя не видеть рецепции в том, что 99% активных комментаторов обходят молчанием четверку главных реформаторских тем. Рецепция, безусловно, дана – и она однозначно сводится к тому, что эти темы православным людям не близки. (Примерно такая же мизерная реакция была бы, наверное, на «всеправославный проект» изучения португальского языка.)

Напротив, «партийность», «деление на либералов и консерваторов» – это вовсе не какая-то «максима в головах наших дискутирующих», а объективная реальность. К примеру, о. Павел Великанов (автор рассматриваемой статьи), о. Георгий Кочетков (автор печально знаменитого «Катехизиса для катехизаторов») или о. Николай Балашов (член Межсоборного присутствия, автор программной обновленческой книги «На пути к литургическому возрождению») – либералы и реформаторы.

До опубликования в ЖМП рассматриваемых статистических данных вряд ли кто-либо мог хотя бы приближенно оценить, сколько в Русской Церкви убежденных реформаторов. Теперь это стало достоянием гласности: либералов у нас в Церкви 1%, а людей традиционной ориентации – 99%. При этом под понятие «партийности» подпадает именно фракция обновленчески настроенных реформаторов, которые составляют существенное меньшинство и действуют по своей «партийной» программе. Никакой «партии консерваторов», отличной от интересов большинства верующих православных людей, просто не существует. Церковь по природе своей консервативна, но это не повод именовать ее членов «партией» в каком-то идеологически-политическом смысле. Так заповедал святой апостол Павел: Темже убо, братие, стойте и держите предания, имже научистеся или словом, или посланием нашим (2Фес. 2,15).

И, пожалуйста, отец Павел, прекратите навязчивые «попытки расширения кругозора»! Это может привести к вероотступничеству.

Не задача ли «расширения кругозора» учащихся МДА заставила Вас устроить концерт растлителя душ Гребенщикова в стенах Духовной Академии? Эта позорная псевдопросветительская акция представляется гораздо бóльшим кощунством и осквернением, чем нашумевший «панк-молебен» в Храме Христа Спасителя. В самом деле, феминистки ворвались в храм без благословения, а Борис Гребенщиков, прошедший инициацию в восточных языческих эзотерических культах, был приглашен в Свято-Троицкую Сергиеву Лавру церковными модернистами сознательно. После такого «расширения кругозора» Лавру (или, по крайней мере, тот актовый зал, где происходило бесчинство) необходимо освятить. Убеждены, что выражаем мнение 99% православных верующих.

И, ради Бога, отец Павел, избавьте нас от внесения «новых измерений, новых богословских горизонтов»! Пусть Церковь остается Столпом и утверждением Истины (1Тим. 3,15), а не скатывается на соблазнительные концепции модернистского богословия. И так ЖМП из номера в номер уже стал провозвестником нового эволюционистского учения, чуждого святоотеческому Преданию. И так в ЖМП публикуются статьи с предложением служить Литургию на нескольких чашах, так что некоторые верующие уже начали привыкать к литургическим новшествам (см. об этом статью прот. Константина Буфеева). И так на наших глазах за последние два года произошел непоправимый и губительный для Православия переход всей системы духовного образования на западный «болонский» международный стандарт, чуждый как церковной, так и светской отечественной традиции.

Между прочим, отец Павел, «неготовность к пересмотру устоявшихся позиций» – это не грех, а добродетель, гарантирующая Церкви её верность самой себе и удерживающая её от крена в протестантизм и в прочие вероучительные искажения. Эта добродетель защищает верующих от расшатывания их догматического и канонического сознания.

II

Вновь обратимся к таблице статистических данных в ЖМП.

Как мы убедились выше, четыре главных направления официальной перестройки Церкви вызвали интерес всего у 1,13% участников дискуссии.

Какие же темы нашли реальный и живой отклик у большинства православных людей?

Сам о. Павел Великанов пишет: «Дискуссия на портале позволила создать срез вопросов, которые интересуют церковную общественность. То есть определить темы, которые действительно беспокоят» (с. 54).

Беспримерно рекордными оказались следующие темы, предложенные Межсоборным присутствием в качестве проектов реформирования Русской Православной Церкви.

1) Проект реформы церковнославянского богослужебного языка «Церковно-славянский язык в жизни РПЦ XXI века».

В обсуждении приняли участие 1198 + 13 + 511 = 1722 человека (или около 78%).

2) Проект «научного» (!?) переиздания русифицированных Триодей в редакции Синодальной комиссии начала XX века.

В обсуждении опыта предреволюционной реформы богослужебных книг приняли участие 101 + 3 + 90 = 194 человека (или около 9%).

3) Проект «Отношение Церкви к существующим разнообразным переводам библейских книг».

В обсуждении приняли участие 77 человек (или около 3%).

В итоге, по вопросам языковой реформы в жанре комментариев и статей высказались 1722 + 194 + 77 = 1993 человека, что составляет 90,26% от общего числа (2208) участников дискуссии.

Отчего люди так активно отреагировали на предложение об изменении богослужебных текстов? Очевидно потому, что реформа содержит в себе насилие, искажает привычные традиционные устои жизни Церкви. Реформа богослужебного языка режет по живому, причиняет боль. Естественно, это вызвало крик во всей Церкви. Крик от боли. Крик о помощи.

Итак, около 90% участников дискуссии сознательно включились в обсуждение предложенной Межсоборным присутствием реформы церковно-славянского языка!

Отца Павла такая статистика удивляет («не может не удивить»! – с. 54). А нам она, напротив, представляется вполне естественной. Очевидно, что если бы Межсоборное присутствие предложило проект о переходе Русской Церкви на новый календарный стиль или об отмене постов, или о введении двоебрачного духовенства и женатого епископата – реакция церковного народа была бы такая же бурная и резонансная. Эти и подобные реформаторские темы, давно не дающие покоя обновленцам, являются слишком болезненными, чтобы ожидать безразличное и отстраненное отношение к ним верующих. В особенности – наиболее ревностной и сознательной их части.

Это, собственно, и показала статистика.

Протоиерей Павел Великанов видит в этой реакции большинства членов Церкви нечто негативное:

«Подавляющее большинство православной общественности имеет повышенный градус алармизма по отношению к любым действиям, способным, как они это ощущают, хоть в какой-то мере поколебать то, “яже не подвижется”, то есть ключевые понятия благочестия и веры в том виде, как они усвоены сообществом. Реальные проблемы жизни Церкви как богочеловеческого организма, имеющего совершенно ясную миссию, задачу, поставленную Спасителем, мало кого волнуют»(с. 54).

Стиль автора настолько витиеватый и насыщенный самооправдательными оговорками («как они это ощущают», «как они усвоены сообществом», «Церкви как богочеловеческого организма»), что за ним не сразу видится смысл приведенного пассажа. А смысл, если отбросить неуместные высокопарности и маловразумительные «градусы алармизма», сводится к простому факту: подавляющее большинство православной общественности высказалось однозначно против церковной реформации. Именно это, хотя и действуя против своего желания, сказал о. Павел Великанов. Именно так и есть на самом деле.

И, разумеется, церковная реформация не имеет и не может иметь никакого отношения к «задаче, поставленной Спасителем».

В конце концов, несостоятельность своей позиции признал сам о. Павел Великанов: «…если воспринимать рецепцию именно как “принятие – непринятие”, то документы по церковнославянскому языку однозначно были отвергнуты» (с. 57).

Именно это убедительно показала опубликованная им статистика.

III

Итак, объективная картина выглядит двояким образом. С одной стороны, четверка проектов, объявленных в реформе главными (миссионерский, образовательно-катехизический, общественный и социальный), не вызвали никакой заметной реакции у 99% православных людей. С другой стороны, обновленческий проект русификации богослужебного языка вызвал бурное активное возмущение у 90% участников дискуссии.

Как же реагирует на эту статистику о. Павел Великанов?

Примечательно его откровенное признание: «Единственное, что можно здесь предпринять, – это формировать в самом начале дискуссии соответствующую “группу поддержки”, которая позволит установить баланс между партиями» (с. 57).

Цинизм этих слов превосходит все ожидания. Либерал-реформатор понимает, что его партия в меньшинстве (1%), но сдаваться и отступать он не намерен. И вот, он предлагает «единственное, что можно здесь предпринять» – искусственное манипулирование дискуссией посредством формирования соответствующей «группы поддержки». Комментарии, как говорится, излишни…

Далее автор пишет: «Если проанализировать задачи, на решение которых и должна быть направлена дискуссия, и получившиеся результаты, то выводы совсем неутешительные. Мы уже говорили, что основная цель – рецепция проектов церковной общественностью, – практически не была выполнена» (с. 57).

Да, выводы для либералов-модернистов «совсем неутешительные». Но может быть, им стоит раскрыть глаза и, наконец, признать правду за «церковной общественностью», а не навязывать ей чуждые обновленческие «проекты» и не требовать на них «рецепции»? Не пора ли увидеть, что рецепция дана: перестройка Церкви не нужна! Это – глас народа, это – глас Божий.

Но нет – реформаторы упорно ищут способ протащить свои проекты, внедрить их в церковное сознание. Так, о. Павел предупреждает: «Поскольку все документы определяют какое-то новое направление развития Церкви, требуется щадящее отношение к церковному сообществу в плане возможности спокойно и трезво осмыслить предлагаемый проект» (с. 57).

«Щадящее отношение» подразумевает, видимо, технологию запутывания, затуманивания сознания, притупления бдительности, чтобы все спокойно, добровольно, как бы «трезво» согласились на реформы.

Следует особо подчеркнуть, что Межсоборное присутствие – орган не соборный. Члены его никем не выбирались, но назначались. Никакой процедуры избрания, никакого представительства от епархий или Духовных школ, никакого делегирования от православного народа для членов Межсоборного присутствия не было. И в этом – очевидное нарушение принципа соборности.

Более того, не понятно, каким образом в его состав вошли представители так называемого «Свято-Филаретовского института», возглавляемого известным священником-неообновленцем Георгием Кочетковым. Один этот факт подрывает доверие к деятельности нового церковного органа (сказанное нами, разумеется, не может дискредитировать других достойных и заслуженных членов Межсоборного присутствия).

Как бы то ни было, судить о деятельности Межсоборного присутствия, согласно Евангелию, следует по плодам.

В свете статистического анализа этих плодов видится неизбежной такая принципиальная и справедливая постановка вопроса. Если 90% активных членов Церкви высказались однозначно и категорически против предложений Межсоборного присутствия – можно ли доверять этому органу? Выражает ли он интересы Церкви или интересы маргинального обновленческо-реформаторского меньшинства в ней? Не пора ли наказать (с применением соответствующих канонических мер) авторов и инициаторов того искусительного «проекта» русификации богослужебного языка, который вызвал шквал возмущения многих мирян, священников и целых епархий?

Не следует ли, наконец, распустить дискредитировавший себя орган Межсоборного присутствия, сформировав его в новом оздоровленном составе на принципе соборности с представительством всех новообразованных епархий и существующих духовных школ РПЦ?

К таким адекватным действиям побуждает статистика.

Лишь в случае осуществления предложенной меры, может исполниться надежда о. Павла Великанова и наша – надежда на то, что дальнейшая деятельность Межсоборного присутствия по разработке новых документов «послужит снижению тревожных настроений в церковной среде и подготовит хорошую почву для новых, грамотных и здоровых дискуссий» (с. 57).

А.Судоплатов, Православное межприходское молодёжное сообщество «Консервативная инициатива-012», Москва

 Источник: журнал «Благодатный Огонь»