В прошлом номере по случаю дня памяти святых Царственных Мучеников «ПК» опубликовал ряд стихотворений Сергея Бехтеева, чья поэзия, на наш взгляд, является одним из наиболее ярких и правдивых свидетельств о трагической истории России ХХ века. Сегодня предлагаем вниманию читателей интервью с исследователем биографии и творчества С.С. Бехтеева, врачом, поэтом, писателем и публицистом, членом Союза писателей России, автором и исполнителем православно-патриотических песен Владимиром Константиновичем Невяровичем.
– Владимир Константинович, расскажите, пожалуйста, о себе, о своем жизненном пути. Как Вы обрели Православную веру и дорогу в Божий храм? Как, благодаря кому и чему сформировались Ваши духовные, монархические и патриотические убеждения?
– Я родился в метель и лютый февральский мороз в небольшой деревеньке Верхнее Турово Воронежской области в семье учителей.
Я родился в метель,
В непогоду и стужу,
Оттого и теперь
Я так хладен снаружи.
Деревенька. Окно,
Покосилися ставни...
Это было давно,
Это было недавно…
(Из стихотворения «Деревенька», 1998 г.)
Когда мне исполнилось пять лет, семья переехала в небольшой городок Задонск Липецкой области, где прошли мои детские и юношеские годы.
Мой город маленький Задонск –
Почти что деревенька,
Но я душой к нему прирос,
Причем уже давненько.
Там вольный Дон меня растил,
Крепчали в ветрах крылья,
А лес дарил мне столько сил,
И небеса манили...
(24.08.2006)
Религиозностью мои дорогие и незабвенные родители не отличались, но никогда не были и воинствующими атеистами. Домашнее воспитание строилось на традиционном для России классическом светском образовании. В семье звучали Русские песни, романсы, отрывки из опер и оперетт в исполнении отца, который был одарен музыкально и обладал приятным певческим баритоном. Мама воплощала собой мягкость, нежность, женственность и была с нами, детьми, чрезвычайно ласкова, даря в избытке материнскую любовь и добро. Иногда, правда, в принципиальных вопросах она становилась весьма строгой и требовательной. Все мы очень любили природу, музыку и чтение. В нашей небольшой домашней библиотеке были книги со стихами Пушкина, Лермонтова, Жуковского, Тютчева, Баратынского, Некрасова; выделялась толстая книга Русских былин с красочными иллюстрациями; достойное место занимали романы Тургенева, повести и рассказы Чехова, произведения Льва Толстого, Достоевского, Куприна, Бунина, Горького; позже – сочинения Есенина, Ахматовой, Цветаевой, Блока, Грина, Леонида Андреева, Андрея Белого…
В детские и юношеские годы я был далек от Православной веры, но про себя еще ребенком очень часто молил Бога – например, чтобы не умерли внезапно родители, чтобы в семье не произошло несчастья и т. д. Молил, конечно же, своими детскими словами, а не текстами молитв, – никто меня этому не учил...
Школу окончил с одной четверкой по Русскому языку и поступил в Воронежский Государственный медицинский институт на лечебный факультет. После института работал терапевтом, кардиологом, несколько лет занимался административной работой (которую душа моя подспудно отвергала и никак не хотела принять – не мое это было поприще!). Наконец, примерно с 1985 года я перешел всецело на стезю психиатрии, отдав предпочтение так называемой «малой психиатрии». В должности врача-психотерапевта я проработал в Воронежской областной больнице № 2 почти 20 лет. С 2006 года и по настоящее время тружусь врачом-психиатром в Дорожной клинической больнице ЮВЖД, оставаясь параллельно и внештатным главным психиатром ДЗ ЮВЖД…
К поиску истинной веры я обратился в начале 80-х годов ХХ века. Будучи с детства книжником, «перелопатил» все доступные мне философские системы, включая толстовство, конфуцианство, дзен-буддизм, древнегреческую античную философию Платона и Аристотеля, учение Альберта Швейцера, книги Вивекананды, Рамакришны, Шопенгауера, Рерихов, Блаватской и многие-многие другие. Несколько лет я даже практиковал йогу, поддавшись модному в то время увлечению восточным мистицизмом... Но вот, в 1990 году в Воронеже открылись православные просветительские курсы, на которые меня привела однажды одна из моих пациенток. А вскоре в городе появилось православное братство во имя святителей Митрофана Воронежского и Тихона Задонского. И так начался мой путь в Православии, по которому следую уже около 27 лет… Что же касается монархических взглядов, то, по моему глубокому убеждению, они – суть плоть и кровь от самой веры Православной и входят в число вопросов вероучительных.
– Сегодняшнюю беседу хочется посвятить преимущественно Сергею Сергеевичу Бехтееву. Вы, пожалуй, самый серьезный и компетентный исследователь его биографии и творчества. Расскажите, пожалуйста, с чего все началось? Чем поэзия «царского гусляра» Вас особенно привлекла? Почему возникло желание собирать информацию об этом «несвоевременном и неудобном», как Вы выразились в одной публикации, авторе, посвящать ему книги, статьи, стихотворения?
– Сергей Сергеевич Бехтеев! Если бы Вы знали, как дорого для меня это имя и какую большую роль сыграл в моей жизни этот пока не очень известный широкой публике Русский поэт-патриот! Сергей Бехтеев – национальный поэт будущей возрожденной России, прозревшей от красных бельм и сбросившей нелепые желтые, с чужого плеча, одеяния.
Жизнью и творчеством Сергея Бехтеева я занимаюсь уже на протяжении 20-ти лет. А начало моего увлечения этим, а также некоторыми другими малоизвестными Русскими поэтами (Владимиром Петрушевским, Марианной Колосовой, Владимиром Диксоном, Николаем Туроверовым, Александром Солодовниковым, Марией Волковой, Александром Котомкиным, Владимиром Палеем) пришлось на период открытия «железного занавеса» в постсоветской России и появления в периодике первых публикаций, включавших в себя произведения этих авторов. Первую тоненькую книжечку со стихами Сергея Бехтеева под редакцией протоиерея Александра Шаргунова я приобрел в Москве на Рождественских общеобразовательных чтениях в 1997 году. Стихи поразили меня яркостью и силой идейного пафоса, правдивостью и искренностью. Меня очень удивило, что я ничего не знаю об этом «елецком поэте» (так скупо обозначили в той книжечке), хотя Елец отстоит от Задонска всего на 40 километров, и я нередко бывал в этом старинном купеческом городе.
По возвращении в Воронеж я связался с елецкими краеведами В.П. Горловым и В.А. Заусайловым, от которых получил некоторую информацию, правда, не очень обширную. Более обстоятельную справку о роде Бехтеевых в историческом ракурсе предоставил мне елецкий историк Денис Ляпин. Существенную помощь оказала в поисках контактов с родственниками Бехтеева и в архивных изысканиях московская писательница Алла Васильевна Дьякова, проводившая параллельно моим исследованиям собственную работу в московских архивах. Достаточно много полезного и важного смогла отыскать по Бехтеевым и серьезно содействовала мне в течение нескольких лет москвичка Ирина Германовна Лильп…
Я стал просматривать все доступные публикации о Бехтееве в периодической печати и вскоре пришел к выводу, что в подавляющем большинстве авторы изначально пользовались одной известной схемой событий, а остальное содержание «дорисовывали» при помощи своего воображения и лирических отступлений. Подлинных же, действительно достоверных сведений было весьма и весьма мало. Требовалось отыскать новые настоящие факты и свидетельства, которые открыли бы нам истинный облик поэта и более объемно осветили его жизненный путь. К поискам правды о Бехтееве постепенно подключилось достаточно много лиц. Это и липчанин Андрей Найденов, и орловчанин Константин Грамматчиков, и москвич Григорий Кремнев, и петербуржец профессор-филолог Сергей Азбелев, и одессит Сергей Решетов, и исследователь из Сербии Алексей Арсеньев, а также некоторые другие. Но самая полная информация о роде Бехтеевых все же хранилась в Воронежском, Орловском и Липецком областных архивах, в которые мне пришлось непосредственно самому «погрузиться», несмотря на страшный дефицит времени, связанный с медицинской деятельностью. Именно в Воронежском архиве была найдена первая значительная по объему, чудом уцелевшая папка о представителях рода Бехтеевых, что стало, несомненно, настоящей исследовательской удачей. Вскоре мне посчастиливилось связаться с родственниками поэта: его племянником Алексеем Алексеевичем Бехтеевым, проживавшим в Бразилии. Через него произошло знакомство с внучатыми племянниками Сергея Сергеевича: Николаем Георгиевичем и Натальей Георгиевной Семеновыми (Бельгия и Франция), Мариной Робеску (Румыния) и Еленой Штайн (Германия), Николаем и Ольгой Саковыми (Италия и Германия) и, наконец, племянницей поэта Нелли Король (Польша). Так общими усилиями удалось собрать достаточное количество документов, сведений, свидетельств, что позволило составить и издать в 2007 году объемную книгу «Певец Святой Руси», удостоенную в 2008 году Союзом писателей РФ Большой литературной премии России. В том же году в Воронеже был организован и юридически оформлен «Благотворительный Бехтеевский фонд любителей Русской старины», который на сегодняшний день аккумулирует наиболее полную и достоверную информацию, касающуюся поэта Сергея Бехтеева и его древнего дворянского рода.
– Расскажите, пожалуйста, о Сергее Сергеевиче. Думаю, далеко не все наши читатели знают даже это имя, не говоря уже о его жизненном пути и литературном наследии…
– Сергей Сергеевич Бехтеев родился 7 апреля 1879 года в родовом имении в селе Липовка Елецкого уезда Орловской губернии (ныне Задонского района Липецкой области). Род Бехтеевых татарского происхождения. Родоначальник этой ветви некий Ворон (татарский князек) в XIV веке поступил на службу к Великому князю Московскому Василию III. Один из потомков Ворона, Ахмет, служил опричником у Ивана Грозного и был им однажды награжден (как гласит семейное предание), при этом Ахмет отказался от княжеского титула в пользу шубы с царского плеча. Несколько представителей рода Бехтеевых трудились на дипломатическом поприще, а Федор Дмитриевич Бехтеев (1716–1761) известен как первый учитель Цесаревича Павла (будущего Императора Павла I). По женской линии Бехтеевы дали России А.С. Грибоедова, поэта М.В. Милонова, знаменитого путешественника П.П. Семенова-Тян-Шанского, исследователей семьи Грот. Пращуры поэта – Алексей Иванович и его сын Сергей Алексеевич Бехтеевы – находились в дружеских отношениях со святителем Тихоном Задонским. Сын А.И. Бехтеева Никандр, благодаря вниманию и попечительству святителя Тихона, принял монашеский постриг и стал учеником и сотаинником святого. Племянница Ф.Д. Бехтеева Екатерина (в иночестве Елена) тоже предпочла монастырь жизни в миру. В июле 2009 года Священным Синодом Украинской Православной Церкви она была прославлена в лике местночтимых святых. Ее почитают как молитвенницу, хранительницу Киева. Так в роду Бехтеевых появилась первая святая. Интересен также эпизод с погребением святой Елены во гробе самого святителя Тихона Задонского. Этот гроб, который некогда своими руками сделал для себя святой и завещал в нем себя похоронить, достался после его кончины Екатерине Бехтеевой (из-за новых присланных из Воронежа архиерейских одеяний, в которые облачили свт. Тихона, гроб стал слишком тесным, что не позволило исполнить волю усопшего). Гроб Тихона Задонского инокиня Елена возила за собой и так сохраняла в течение целых 50-ти лет. 23 марта 1834 года она была похоронена в этом гробу в Свято-Флоровском монастыре города Киева.
Но вернемся непосредственно к поэту Сергею Бехтееву. Детство и юность он провел в любимой Липовке, где написал немало стихов, воспевая чудесную природу Задонщины. Родители дали ему блестящее образование. Сергей Бехтеев учился и окончил престижный Императорский лицей, после чего служил в Кавалергардском полку. Выйдя в запас после травмы ноги, полученной в результате падения с лошади во время военных учений, он вернулся в свое имение в Липовку и пошел по стопам отца – занялся земством, служа в должности земского начальника, а в дальнейшем стал членом по земским и городским делам присутствия Орловской губернии.
2–3 марта 1917 года как гром среди ясного неба пронеслось по всему миру известие об отречении Царя Николая II от престола. Россия стояла в то время на пороге великой победы, и в отречении Царя не было никакой необходимости. Это было выгодно лишь внешним и внутренним нашим врагам*.
Сергей Бехтеев откликнулся на это трагическое для России событие пронзительным стихотворением «Николай II», которое написал уже на третий день «безкровной русской революции». По понятным причинам, легально напечатать его в России он уже не мог. Известно, что стихотворение переписывалось и распространялось в Ельце, Москве и Петрограде. Поразительны последние двенадцать пророческих строк этого поэтического шедевра:
Предатели, рожденные рабами!
Свобода лживая не даст покоя вам.
Зальете вы страну кровавыми ручьями,
И пламя побежит по вашим городам.
Не будет мира вам в блудилище разврата,
Не будет клеветам и зависти конца;
Восстанет буйный брат на страждущего брата,
И меч поднимет сын на старого отца…
Пройдут века, но подлости потомков
С страниц истории не вычеркнут года:
Отказ Царя, прямой и благородный,
Пощечиной вам будет навсегда!
С великой болью воспринял поэт арест и пленение Царской Семьи. Осенью и зимой 1917 года ему удается через фрейлину Императрицы Александры Феодоровны графиню Анастасию Гендрикову переправить в Тобольск Царственным узникам несколько своих стихотворений: «Россия», «Боже, Царя сохрани», «Молитва», «Святая ночь», «Верноподданным». Сегодня наиболее известно из этого цикла стихотворение «Молитва», посвященное Великим Княжнам Ольге и Татьяне, написанное поэтом в Ельце в октябре 1917 года. Это произведение, переписанное рукой Великой Княжны Ольги, было найдено среди бумаг расстрелянной Царской Семьи в Екатеринбурге. Известно также, что его переписывала и рассылала своим друзьям и сама Государыня Александра Феодоровна. И еще один интересный факт: при чтении стихов Бехтеева в Тобольске Государь Николай II невольно прослезился и просил передать поэту благодарность за проявление верноподданнических чувств…
В начале 1918 года Сергей Бехтеев вступил в Добровольческую Армию. Непосредственно участия в братоубийственной гражданской войне он, вероятнее всего, не принимал, т. к. числился военным юристом. Известно, что вместе с частями Белой Армии он с Кавказа через Тамань переправился в Крым, где продолжил писать и публиковать патриотические стихи, а позже участвовал в десанте генерала С.Г. Улагая в августе 1920 года из Крыма на Кубань в попытке поднять на борьбу с большевиками казаков.
В ноябре 1920 года Бехтеев на пароходе «Самара» навсегда покидает Россию. Он эмигрирует из Крыма (через Турцию) в Сербию, где ведет активную политическую деятельность, редактирует вместе с братом Алексеем православно-патриотические газеты «Вера и Верность» и «Русский Стяг». С 1920-го по 1929-й годы ему удается издать несколько сборников своих стихотворений: «Песни Русской скорби и слез» (два самостоятельных выпуска: первый и второй, Мюнхен, 1923), «Два Письма» (роман в стихах, Ницца, 1925), «Песни сердца» (Белград, 1927).
В 1929 году поэт перебирается в Ниццу, где проведет еще 25 лет. Во Франции Бехтеев входит в состав инициативной группы Русских изгнанников, которые образуют православную общину и строят домовую церковь во имя Державной иконы Божьей Матери, где Сергей Сергеевич избирается ктитором (старостой); свои скудные средства он жертвует на обустройство этого и некоторых других православных храмов.
На кладбище Кокад цветут деревья.
На кладбище Кокад несут цветы.
На кладбище Кокад застыло время.
На кладбище Кокад схоронен ты.
Стоял я долго над могилою твоею,
Шептали что-то важное уста.
Терялись мысли, словно цепенея,
Цепляясь за надгробие креста.
Кресты, кресты… Могилы, барельефы…
Скульптуры, камни… Даты, имена…
Фамильные причудливые склепы…
Истертые годами письмена…
Князья, бароны, фрейлины и графы,
И ратников российский пантеон…
Теперь все вместе – только тлен и прах вы,
Но в душу мне глядят со всех сторон
Какие-то встревоженные лица,
И грезится старинный светлый дом,
И белая невиданная птица
Все машет окровавленным крылом.
Безмолвные могильные аллеи,
Желтеют мандарины средь листвы.
Все кладбище – как древняя картина,
Как отраженье странной красоты...
На кладбище Кокад цветут деревья,
И колосится скудная трава.
На кладбище Кокад застыло время
И не нужны напрасные слова.
(2013 г.)
– В интервью нашему изданию Ирина Болдышева, православный композитор, руководитель детско-юношеского хора во имя преподобного Иоанна Дамаскина при Санкт-Петербургском соборе Владимирской иконы Божией Матери, высказала убеждение, что поэзия Сергея Сергеевича обязательно должна изучаться в школах России. Что Вы думаете о месте его произведений в классической Русской литературе, их значении для современного человека, сегодняшней духовной, культурной и общественно-политической жизни нашей страны?
– Я солидарен с мнением уважаемой Ирины Болдышевой и убежден, что рано или поздно лучшие стихотворения Сергея Бехтеева войдут в антологию Русской поэзии, ее золотой фонд. На сегодняшний день существует колоссальный разрыв между исторической памятью наших соотечественников, искаженной, поврежденной ложными убеждениями и зомбированием, которые формируют средства массовой информации, и реальными событиями 1917-го – 1920-х годов. Сергей Бехтеев – один из самых правдивых поэтических летописцев трагедии России в ХХ веке. Достаточно прочесть один выпуск его «Песен Русской скорби и слез», чтобы многое понять и переосмыслить. А роман в стихах «Два письма», безусловно, только украсил бы собой программу по литературе в старших классах общеобразовательных школ и гимназий. Бехтеев – в числе последних Русских поэтов классического пушкинско-лермонтовского направления. Недаром его еще в Училище Правоведения называли «правоведским Пушкиным». Очень важна его поэзия, посвященная Русским благоверным Царям и Царицам – еще при жизни поэт удостоился имени «царского гусляра» (по названию своего поэтического сборника)…
– Готовясь к интервью, я читала С.С. Бехтеева. Стихи его, конечно, изумительные – своей правдивостью, глубиной и остротой содержания, красотой и богатством языка и в то же время ясностью, легкостью, живостью слога… Но особенно меня поразил его провидческий дар – многие произведения оказались пророческими. В частности, в разгар гонений на веру в России Сергей Сергеевич писал о грядущем возвращении нашего народа к Православию, открытии храмов, прославлении Новомучеников и святой Царской Семьи, о том, что на месте сожжения царских тел будет воздвигнут храм… Иным пророчествам, думается, еще предстоит сбыться… Как Вы считаете, благодаря чему появлялись такие прозрения? В чем сущность этого особого служения лучших Русских поэтов и какое значение оно имеет для нас сегодня?
– Сергей Бехтеев, безусловно, был наделен неким даром поэтического провидения. Если внимательно читать Русских поэтов-классиков, то мы неизменно будем обнаруживать подобные почти мистические откровения. Вспомните лермонтовское: «Настанет год, России черный год, когда Царей корона упадет…», или пушкинские стихотворения «Памятник» и «Клеветникам России». Классик сказал, что поэт в России больше чем поэт. Истинному Русскому поэту Господь нередко приоткрывает духовные очи и дает возможность прозревать будущее.
– В одном из стихотворений Сергея Сергеевича – «Тоска по Родине» – есть такие строки: «Когда ж пройдет порыв народной злости / И кончит пир прожорливая тля, / Прими тогда мои немые кости / Под свой покров, родимая земля. / Пусть надо мной могучей, юной силой / Забьется жизнь и ярче, и полней, / И будет петь весною над могилой / Родную песнь родимый соловей!» Есть ли планы перевезти останки «царского поэта» из Франции в Россию?
– Этот вопрос больше не ко мне, а к автору и исполнителю православных песен-притч Светлане Копыловой, которая многое сделала для восстановления храма во имя преподобного Сергия Радонежского в Липовке. Пока имеются сложности со стороны французских властей, в частности, мэра города Ниццы. Кроме того, судя по надгробным табличкам, в могиле Сергея Бехтеева сделаны подхоронения иных лиц (кроме его родной сестры Натальи), так что потребуется генетическая экспертиза. Видимо, пока воли Божией на перезахоронение останков поэта из Ниццы в Липовку нет.
– Расскажите еще, пожалуйста, о Вашем благотворительном «Бехтеевском фонде любителей Русской старины» и о «Бехтеевских чтениях». Чем занимается фонд, какие результаты его работы Вы уже можете отметить? С какой целью проводятся Чтения, как проходят, какие плоды приносят? И как еще, на Ваш взгляд, желающие могут потрудиться для популяризации наследия Сергея Сергеевича, чем могут Вам помочь?
– Бехтеевский фонд на сегодняшний день в огромной степени выполнил свою задачу – издал ряд книг, посвященных С.С. Бехтееву, осуществил множество публикаций, инициировал и содействовал восстановлению фамильного храма Бехтеевых в Липовке. Конечно, сил и средств у фонда очень и очень мало. Вся деятельность осуществлялась и осуществляется исключительно за счет энтузиазма отдельных людей и их личных вложений. Нам удалось провести несколько «Бехтеевских чтений» (в Воронеже, Орле и Липовке), поучаствовать в создании документальных фильмов о «царском гусляре» и провести довольно много встреч и бесед с разными аудиториями, включая столичные. Очень хотелось бы переиздать книгу «Певец Святой Руси», но на это нужны немалые средства. Также надеемся получить доступ к посмертным архивам поэта, которые хранятся в Риме у одного из его дальних родственников.
– Ваше пожелание сотрудникам и читателям нашей газеты и всем ищущим правду?
– Изучать историю Великой России, хранить заветы предков, отстраняться от грязи и лжи. Свято верить в возрождение России в Царственном Одеянии!
Примечание:
* Вопрос о т. н. «отречении» Царя-Мученика от престола является в монархической среде дискуссионным. Наше издание выступает за честный и осмысленный поиск исторической правды и регулярно размещает материалы на эту тему (последняя публикация – работа прот. Георгия Вахромеева; см. с. 14–15). Данный абзац отражает авторскую позицию В.К. Невяровича. В одной из своих статей Владимир Константинович пишет: «Можно согласиться, что отречение от престола последнего Русского Царя (как, впрочем, и его брата) происходило под жесточайшим нравственным давлением темных сил, в период великого отступления всего Русского народа от тысячелетнего православно-монархического государственного образа правления. Что само отречение не соответствовало Законам Российской Империи и духовным церковным каноническим регламентам, но, тем не менее, все же, оно реально произошло…».
Л. А. Кологривова
Святитель Иоанн Златоуст восклицал: «Нет на свете зверя безспощаднее злой жены! <...> Нет на свете зверя, с которым можно бы сравнить злую жену. Между четвероногими кто страшнее льва? Никто, конечно. Из гадов кто ужаснее дракона? Опять никто. Однако и лев, и дракон не так злы, как жена». Вот до какого состояния может дойти женщина, если у нее нет никаких внешних и внутренних нравственных ограничений, если она, как часто говорят о таких, «без царя в голове».
Иное дело – добрая женщина, «с царем в голове» и мужем во главе. Премудрый Иисус, сын Сирахов, пишет: «Добрая жена – счастливая доля» (Сир. 26, 3). «Это существо [женщина], – отмечает тот же святитель Иоанн, – в самом деле настойчиво и решительно: если уклонится ко злу, то совершает великие злодеяния; а если примется за добродетель, так скорее отдаст жизнь свою, нежели отстанет от своего намерения».
Достойных жен много. Но сегодня нам хочется вспомнить и привести в пример такой добродетельной женщины несправедливо забытую замечательную православную поэтессу Лидию Александровну Кологривову.
Мы давно соскучились по настоящей Русской классике, неразрывно связанной со служением Церкви и Родине. Она намеренно замалчивается, а взамен нам даны мутные бунтарские, масонские, нецеломудренные и ненавистнические ко всему Русскому произведения. Поэтому так важно узнать об истинных Русских классиках и постараться сделать так, чтобы слова об их величии звучали естественно и привычно для всех.
Лидия Александровна родилась в 1873 году. Она происходила из древнего Русского княжеского рода Ухтомских, восходящего корнями к родоначальнику Русских князей Рюрику. Ее отец, князь Александр Иванович Ухтомский, был полковником, принимал участие в войне 1812 года. Мать, Мария Дмитриевна, происходила из другого древнего Русского рода – князей Голицыных. От родителей поэтесса переняла любовь к Богу, Царю и Родине. Получив блестящее образование, она употребила свои способности и таланты на служение этой триаде, составляющей самую суть Русской жизни. Достигнув брачного возраста, Лидия Александровна по любви вышла замуж за Сергея Николаевича Кологривова, историка, сотрудника Императорского Санкт-Петербургского Археологического института.
Впервые ее стихи были изданы в 1902 году, в сборнике трех поэтесс. Литературная критика с похвалой отозвалась о сочинениях Л. А. Кологривовой. Знатоки отмечали «легкость и плавность» ее стиха, интересные сюжеты, которые она «брала, с одной стороны, из жизни природы и из настроений человеческого сердца, а с другой – из событий родной старины» (здесь и далее цит. по: Иванов. А. А. Русская Кассия // Иванов А. А.,Степанов А. Д. Воинство святого Георгия. СПб., 2006. С. 622).
Ободренная тем, что ее творчество заинтересовало читателей, поэтесса на следующий год опубликовала свои произведения уже отдельно, в книге «Стихотворения». Сборники, появившиеся в 1905, 1907, 1910 и 1912 годах, носили то же непритязательное название.
Второй сборник был замечен в православно-патриотической среде и вызвал благодарные отклики. В частности, о стихах, посвященных русско-японской войне, петербургский журнал «Православно-Русское слово» писал: «Они полны горячих благожеланий нашим войскам и их вождям, в них чувствуется изумление и восторг перед подвигами самоотверженных героев, безропотно и охотно проливающих дорогую кровь за Святую Русь, жертвующих своею жизнью за Веру, Государя и Родину» (С. 623).
Московский журнал «Родная речь» назвал Кологривову наиболее выдающимся Русским поэтом начала ХХ века: «Много у нас теперь людей, которые пишут стихи и печатают их, но где вы видите среди этих стихотворцев истинных поэтов? <…> Истинные поэтические дарования в наш век, мещанский и пошлый, редки, поэтому мы с особенным удовольствием приветствуем появление настоящих поэтов. К числу таковых настоящих, одаренных свыше чувством красоты и изящества поэтов должно отнести Л. А. Кологривову». По словам критика, она – «счастливое и – увы! – единственное в наше время исключение». Это «истинно Русская женщина <…>; стоя на родной, Русской почве, воодушевляясь Русскими идеями и чувствами, она непрестанно питает свое дарование и созидает истинно поэтические произведения»(С. 623–624).
С 1905 года Лидия Александровна стала сотрудничать с известной правой газетой «Московские ведомости», издаваемой Л. А. Тихомировым. Обычно по субботам и воскресениям на ее страницах публиковались новые произведения поэтессы. В своих стихотворениях она по-прежнему в изящной форме описывала события из Русской истории, из современной ей бурлящей жизни, делала зарисовки природы, а также облекала в рифму свои религиозные переживания и молитвы.
«Среди исторических стихотворений Лидии Александровны, – пишет ее биограф А. Иванов, – нельзя не отметить такие произведения, как „Куликовская битва", „Ослябя и Пересвет", „Отрок Григорий", „Избрание Царицы Евдокии Лукьяновны Стрешневой" и многие другие. Знаменательной особенностью баллад и небольших стихотворений Лидии Александровны является присущая им глубокая патриотичность, а также удивительная гармоничность сюжетов из родной старины, почти всегда переплетающаяся с историей Русской Православной Церкви» (С. 624).
Вот, например, стихотворение «На трехсотлетний юбилей Дома Романовых. 1613–1913»:
Край погибал средь смут кровавых
И бился нестроений полн
Во вражьих замыслах лукавых,
Как на волнах разбитый челн.
Все подчинялось грубой силе,
Царил безправный произвол,
Ликуя, недруги делили
Руси державу и престол.
Но Вышним Промыслом хранима
Святая Русь в годину бед,
И пронеслась невзгода мимо,
И бурных дней исчезнул след.
Разрушив вражеские козни,
Крамолу твердо покоря,
Вся Русь без спора и без розни
Избрала Русского Царя.
И с той поры с державным родом
Она судьбу свою слила
И три столетья год за годом
С ним вместе крепла и росла.
Венчало счастье их усилья,
От моря северных помор
Орел двуглавый свои крылья
До моря южного простер.
И разнесла по миру слава
Царей Российских имена.
К ногам склонилась их Варшава
И диких горцев племена.
Теперь, тверда и неделима,
И необъятна, и сильна,
Взирает Русь неустрашимо
В веков грядущих времена.
И ныне тысячью устами
Звучит желание земли,
Чтоб по путям судьбы веками
Ее Романовы вели!
Лидия Александровна была близко знакома и, по-видимому, духовно окормлялась у замечательного пастыря и миссионера священномученика протоиерея Иоанна Восторгова. «Богатство образов поэтических, – отмечал священник, – казалось, было у нее неисчерпаемо, способность излагать их и облекать в звучные стихи – удивительная» (С. 625).
Священномученик Иоанн Восторгов
В частности, отец Иоанн рассказывал: «Помню, однажды в ее любимом сельском уединении, осматривая старинное развалившееся здание и увидевши деревцо, пробившееся среди смерти и разрушения сквозь расселины старых камней к свету и жизни своими зеленеющими ветвями и листьями, я мимоходом указал ей на этот образ торжества жизни и посоветовал ввести его когда-либо при случае в стихотворение. Через день-два я уже читал в печати дивное и захватывавшее слово писательницы, в звучных стихах излагающее мою слабую мысль» (Там же).
В качестве примера лирики поэтессы можно привести стихотворение «Свирель»:
Я люблю задумчивой свирели
Нежный голос в тишине полей,
Ее легкой полугрустной трели
В ближней роще вторит соловей.
Звуки льются мягко и красиво,
То капризно плачут, как дитя,
То как будто ластятся игриво
И смеются весело, шутя.
Не поют они о гордой власти,
Не зовут на подвиг боевой,
Не дрожат в порыве бурной страсти,
Не рыдают жалобной мольбой.
Но манят они в края иные,
Где всегда привольно и светло,
И звенят, как капли водяные,
О прозрачно тонкое стекло.
Лидия Александровна была глубоко верующей благочестивой Русской женщиной. Она часто посещала храм, и порой при этом у нее складывались стихи. Вот одно из таких творений без названия:
В час, когда нет богослуженья,
Люблю входить под сень церквей,
Утихло людное движенье,
И шум шагов, и скрип дверей,
Паникадила не сверкают,
Безмолвен полутемный храм,
Лишь разноцветные мерцают
Лампады тихо по стенам.
И перед чтимою иконой,
Искрясь в игре цветных камней,
На светлой ризе золоченой
Пылает яркий круг свечей.
Царит покой – тревоги света
Остались где-то далеко,
Душа надеждою согрета,
Молиться сладко и легко.
У многих поэтов есть стихотворения под названием «Молитва» (наиболее известно произведение М. Ю. Лермонтова). Написала свою «Молитву» и Лидия Александровна:
Пред Тобой в эти дни покаяния,
Низко поникнув главой преклоненною,
В чистосердечном и полном признании
Я обнажаю всю душу смятенную.
Все недостойные помыслы скрытые
Зависти тайной, стяжанья неправого,
Темные мысли, обиды открытые,
Злые намеренья сердца лукавого.
Чувства иль веры чужой оскорбление,
Слово жестокое, действия гневные...
Не осуди – ниспошли мне прощение
И исцели мои раны душевные.
Да не погибну в мирском искушении,
Да не утрачу в нем веры спасительной,
И сокрушится навеки сомнение
Пред Твоей правдой и силой живительной.
В дни революционной анархии и антирусской смуты 1905–1906-го годов из-под пера поэтессы выходят обличительные строки, требовавшие немалого мужества. «Сколько стихотворений патриотических, – отмечает отец Иоанн Восторгов, – согретых огнем воодушевления и любви, написано ею – и написано в такое время, когда всякое патриотическое воодушевление подвергалось насмешкам и преследованию!» (С. 630). У Лидии Александровны возник целый цикл таких произведений, в который вошли «Наши исконные заветы», «О, Русь!», «Россия для Русских», «Красный флаг» и другие. Особое место в этом ряду занимает стихотворение «Русь идет!»:
Довольно смута ликовала,
Глумясь над нами в час беды.
Довольно! Родина устала
От нестроенья и вражды.
Рассеяв лживые обманы
И отряхнув тяжелый гнет,
Чтоб залечить Отчизны раны,
В строю сомкнутом Русь идет.
В борьбе коварной и неравной
Изнемогал наш край родной,
В пыли был попран стяг державный
Крамол мятежною пятой.
Но день настал, страна прозрела,
Пришел к сознанию народ
И клич врагам кидает смело:
«Долой с дороги! Русь идет!»
Идет та Русь, что в дни былые,
Невзгоды вынося не раз,
Ярмо преемнику Батыя
Сломить сумела в добрый час,
Русь, отражавшая без страха
Племен враждующих налет,
Донского Русь, Русь Мономаха,
И Русь Пожарского идет.
На подвиг доблестный спасенья
Ее Господь благословил,
Дал ей залогом одоленья
Живой прилив народных сил.
Хоругвь – ее родное знамя,
И крест святой – ее оплот,
Вперед сомкнутыми рядами
Неудержимо Русь идет.
Впервые прочитанное 27 октября 1906 года на открытии Лефортовского отдела «Русской монархической партии», это стихотворение снискало особую любовь и популярность у Русских православных патриотов. Зато в стане «освободителей» стихи Кологривовой замалчивались, либо подвергались порицанию либерально-революционных критиков. Но Лидия Александровна отважно шла против общего течения и твердо стояла на православно-патриотических позициях.
В своем издании «Верность», публиковавшем поэтессу, отец Иоанн Восторгов писал: «У поэта и писателя есть свой мученический путь: замалчивание со стороны противников, завистников и ненавистников. И этот путь [она] изведала<…>. Никто не посмеет отказать ей в таланте, в усердии писательства, в содержательности ее творений, в художественном достоинстве ее стиха: но она шла не рабскою дорогою, не кланялась господствующим кумирам современности, не склонялась перед господствующими „хамами" Русской печати – и ее, по какому-то тайному и негласному соглашению, литературные критики намеренно замалчивали, как замалчивали и замалчивают очень многих, если не всех, писателей Русских, оставшихся верными заветам веры и Церкви, и долгу любви и служения Царю и родному народу» (С. 633).
Господь благословил Лидию Александровну счастливым браком. С мужем они жили в полном согласии и единомыслии. Сергей Николаевич также был глубоко верующим человеком, убежденным монархистом и активным участником православно-монархического движения. На нем исполнились слова премудрого Иисуса, сына Сирахова: Счастлив муж доброй жены, и число дней его – сугубое (Сир. 26, 1).
Большое внимание поэтесса уделяла евангельским мотивам и сюжетам. Им посвящены, например, стихотворения «Иоанн Креститель», «Иродиада», «Саул»,«Рождественская ночь» и многие другие. Вот последнее из названных:
Мерцая в синеве воздушной,
Взошла полнощная звезда,
Пустыня спит, толпой послушной
Пасутся мирные стада,
Их пастухи, усевшись рядом,
Беседу у костра ведут
И табуны прилежным взглядом
В ночном безмолвье стерегут.
Но вдруг лучами озарился
Во мраке тонущий простор,
И светлый Ангел им явился,
Сияньем ослепляя взор.
«Не бойтесь, – молвил Небожитель, –
Я радость возвещаю всем,
Сегодня родился Спаситель,
К Нему спешите в Вифлеем!
Найдете в яслях там убогих
Младенца Господа Христа!» –
И при созвучьи хоров многих
Небес разверзлась высота.
Слетают райские виденья,
Небесной радости полны,
Хвалебных сонмов псалмопенья
Волною льются с вышины.
И пастухи, смиря тревогу,
На небо очи возвели
И слышат: «Слава в вышних Богу,
Мир человекам на земли!»
Чтобы понять масштабы какого-либо явления, обычно прибегают к сопоставлению его с уже известными подобными величинами. Подыскивая исторический аналог творчеству Л. А. Кологривовой, отец Иоанн Восторгов остановился на преподобной Кассии, византийской поэтессе, жившей в IX веке: «В святые дни наиболее чтимых и великих христианских праздников, – пишет он, – среди песнопений церковных встречаем мы блистающие вдохновением и художеством молитвы, которые имеют надписание „Творение Кассино". Они принадлежат женщине-поэту – женщине, посвятившей свое слово и дар литературного творчества возвышенной религиозно-назидательной поэзии. История говорит нам, что эта замечательная писательница была знатного рода, получила высокое образование и удивляла современников своей одаренностью; она окончила жизнь в обители, в подвигах молитвы и служения Богу». По словам пастыря, Лидия Александровна стала «одной из последовательниц блаженной Кассии, женщиной-поэтом, писательницей, женщиной, несомненно одаренной высокими и редкими способностями литературного творчества и тоже посвятившей свое вдохновение религиозно-назидательной поэзии» (С. 629).
Каждый православный человек для поддержания ревности к богоугождению должен стараться как можно чаще читать жития святых. Читала их и Лидия Александровна, и обрела в этом чтении еще один неисчерпаемый источник тем и образов для своего творчества:
СВЯТОЙ МИТРОФАНИЙ
То были дни тех начинаний,
Была та славная пора,
Когда, сломив былого грани,
Восстал могучий дух Петра,
Когда для крепнувшей России
Замыслил он создать оплот,
Волнам изменчивой стихии
Впервые вверил юный флот.
Он верфь в Воронеже поставил
И там, средь Царственных трудов,
С своим Лефортом верным правил
Постройкой парусных судов.
И цель высоких начертаний
И мощный взмах орлиных сил
Прозрев, святитель Митрофаний
Труды Царя благословил.
Случилось раз – его прихода
Петр ждал в Воронежском дворце,
Где статуй мраморных у входа
Ряд возвышался на крыльце.
Согласно Царскому желанью
Недавно с дальних берегов
Привезены те изваянья
Мифологических богов.
Царь ждал… Но вот денщик смущенный
Предстал внезапно у дверей
И доложил, что оскорбленный
Назад ушел архиерей,
Что он дворцового порога
Переступить не пожелал,
Когда языческого бога
Перед собою увидал.
Царь Петр нахмурил брови грозно,
Досадой гневной вспыхнул взор:
«Пойти, скажи ему, что поздно,
Что жду его я с давних пор!»
Но он с отказом Митрофана
Дождался нового гонца:
Доколе будут истуканы
Стоять у Царского дворца,
Не переступит он порога!
…Колеблясь, гул протяжно-жуткий
Звучал, казалось, как упрек,
И понял Петр душою чуткой
Благой святителя урок.
Он в сердце гневное движенье
Пред его твердостью смирил
И, старца испросив прощенье,
Его желанью уступил.
В последние годы жизни Лидия Александровна тяжело болела. Продолжалась Первая мировая война. Видимо, переживания за Родину, за исход противостояния также приблизили ее кончину. Душа ее отошла в Небесные обители в Страстную Пятницу, 20 марта / 2 апреля 1915 года. Вот дивное знамение милости Божией – умереть в один день с Господом! Третий день по отшествии совпал с Пасхой Христовой, которую она с такой любовью воспевала в своих произведениях. Погребение состоялось на второй день Пасхи. Отпевал Лидию Александровну священномученик Иоанн, почтивший ее замечательным последним словом. Пастырь отметил, что усопшая посвятила «свое перо, свое вдохновение не суете мира и не случайным и кратковременным интересам жизни, а тому, что называется интересами и вопросами высшего порядка. В век, когда перо литератора и даже поэта часто служило неверию и глумлению над верой, нравственностью, над Церковью, над высокими патриотическими чувствами, над подвигами верности, благородства и служения долгу; в век, когда творчество поэтов столь часто отдается воспеванию плоти, греха, позора, злобы, ненависти; в век, когда слово поэтическое стало продажным и служило столь часто наемником у модных или господствующих посредством наглости и засилья политических и общественных течений и партий, – слово ныне поминаемой поэтессы Лидии Александровны Кологривовой всегда было солью растворено, руководствовалось началами вечности, посвящено было идеалам Высшей Истины, Добра, Красоты и Безконечного».
По предвидению пастыря-мученика, стихи Лидии Александровны «впоследствии, с течением времени, войдут в сборники и книги для молодых поколений и долго <…> будут напоминать родному Русскому народу о возвышенных религиозных переживаниях Русской женщины-поэта» (С. 635–636).
Вот до какой духовной высоты, чести и славы может возрасти добрая женщина, даже не уходя в монастырь, а проводя жизнь в миру, в кругу своей семьи, но исполняя на деле святые заповеди о любви к Богу и ближним.
См. по теме:
Вам не прощается Россия, России – не прощают вас!: «Задушевная дума всей жизни» и завещание Тютчева «Славянам»
Чтобы вся Россия, преклонив колени, со стыдом рыдала у Царского креста: Сборник стихов «Помолись за Россию с любовью»
За Россию-мать сладко помирать: День памятной кончины поющего отрока-иподиакона Максима Трошина (14 ВИДЕО)
<-назад в раздел