Работники липецкой кондитерской фабрики «Рошен» обратились через интернет к гражданам России. Если кто не знает (хотя, думаю, таких уже нет) — эта фабрика принадлежит главе послемайдановской Украины Петру Порошенко. В сентябре предприятие было остановлено («Культура» рассказывала об этом в № 33) по очень необычной и знаковой — с плюсом, естественно — причине. Россияне, не сговариваясь, в массовом порядке, без каких-либо указаний сверху и телевизионной агитации перестали покупать сладости у того, кто развязал так называемую «антитеррористическую операцию» на юго-востоке Украины. Чтобы своим рублем не пополнять карманы самого Порошенко и не субсидировать закупку вооружения, которое используется против жителей Донбасса и Луганщины.

Короче, сначала одна хозяйка перестала покупать эти конфеты, потом соседка, да еще свекровь сагитировала, та — подруг-пенсионерок, следом весь подъезд, а потом и вся страна. В результате конец настал бизнесу: нет сбыта, магазины новую продукцию не берут, старую возвращают, склады затоварились, фабрика остановилась. Конфеты эти чуть ли не под ногами валяются, а работникам несладко — грядут массовые сокращения, а в перспективе, если ничего не изменится, то фабрике и вовсе грозит банкротство. Вот об этом и пишут работники «Рошена», взывают к милосердию россиян-покупателей: «Если бойкот нашей продукции будет продолжаться, то почти полторы тысячи рабочих нашей фабрики — жителей Липецка и Липецкой области и многие сотни работников наших российских партнеров, которые поставляют нам сырье, выполняют для нас ремонтные работы, оказывают услуги по перевозке грузов и так далее, останутся без работы».

Это обращение не встретило отклика. Точнее, отклик-то был, но совсем не такой, на который рассчитывали авторы письма (к слову, из полутора тысяч работников его подписали лишь четыреста). Вот что пишут в ответ россияне. Тоже открыто, через интернет. Тональность в основном корректная. «Сочувствую, но слово «Рошен» уже приобрело ругательный смысл. Поэтому продукцию с таким неприличным именем есть как-то неприлично». «Покупая, мы будем помогать вооружать тех, кто готов убивать… Нам это совесть, достоинство и гордость не позволяют! Вам знакомы эти понятия?» «Другие жизнь теряют…» «Я очень сочувствую сотрудникам фабрики, но ради сохранения их места на фабрике против чести не пойду. Ничего личного, просто ценности не сопоставимы». «Поражена таким единодушием наших россиян и горжусь ими, ну а с работниками ничего страшного, мы тоже через подобное прошли, все устроились, все с работой, еще и лучше». «Мы не будем покупать продукцию, вами изготовленную, — отправляйте ее на Украину, в ЕС, в Штаты, а к нам не лезьте».

Не буду скрывать, мне нравятся эти ответы. Вот хороши они, которые из Липецка, да? У остальных россиян сочувствия ищут. Нет, чтобы потребовать у Порошенко или у Обамы (у него денег побольше) выкупить залежавшиеся сладости. Или призвать их прекратить гражданскую войну, чтобы с чистой совестью сказать своим интернет-критикам: мол, видите, мы тоже против нашего хозяина — чужого президента, мы за конфетку не продавались. Но после этой первой эмоциональной реакции начинаешь смотреть на ситуацию и под другим углом. И видишь, что не все так просто. Работники фабрики оказались, по сути, первыми россиянами, кто понес существенные материальные потери от конфликта на Украине. Когда против России ввели экономические санкции, мы бодрились: ничего, потерпим. Подумаешь, лосось — да наши карасики не хуже! Кому там «Дор блю» не хватает — а вот я по «Адыгейскому» соскучился. Ну, даже если затянем потуже пояса — ничего страшного: худеть полезно.

И вот оно — грянуло. Да, это не санкции, тут другая экономическая цепочка, но суть одна: россияне терпят лишения из-за гражданской войны на Украине. Оказывается, не все к этому готовы. Конечно, надо отдать должное тем, кто бумагу не подписал — их оказалось почти в три раза больше, чем подписавших. Но не торопитесь кидать камень в «подписантов». Да, их аргументы выглядят не то что слабыми — просто жалкими против праведного гражданского пафоса основной массы российского интернета. И все же — это они, а не те, кто вправляет им мозги, оказались сейчас на переднем краю. Это они рискуют на несколько месяцев остаться без работы. Заплатят ли им положенные в подобных случаях компенсации — большой вопрос. Найдут ли они работу в полумиллионном Липецке — тоже не факт. Да, там есть крупный металлургический комбинат, другие предприятия, но трудоустроить полторы тысячи пар рабочих рук — дело нешуточное. Когда видишь в хроникальных съемках, как солдат бежит от танка или кричит, раненый, от нестерпимой боли, разве повернется язык упрекнуть его в недостатке мужества? Здесь то же самое. Все ли из критиков готовы будут продемонстрировать стойкость, когда сами попадут в такие же экономические клещи, как работники липецкого «Рошена»?

Работникам фабрики надо помочь. Может, вместо того, чтобы учить их политграмоте, организовать сбор денег для самых нуждающихся. Или — одному из крупнейших наших кондитерских объединений, которое нацелилось приобрести липецкую фабрику и, надо полагать, сделает это, следует выступить с обращением к работникам. Мол, потерпите, братцы — еще месяц-другой, и фабрика будет наша, а пока мы тут фонд организовали, и все, что положено по закону за время вынужденного простоя, вы у нас получите. Конечно, наивно ждать от бизнеса альтруизма, но есть же и политическое руководство страны, которое может вмешаться в липецкую ситуацию и делом подтвердить: своих не бросаем.

Источник: http://portal-kultura.ru