Царская голгофа: Последние 78 дней. 25, 26 и 27 мая 1918 года
В продолжение публикации:
25 мая (12 мая по старому стилю) 1918 год
Ночью Цесаревич по-прежнему плохо спал из-за сильных болей. Он почти ничего не ел, выпил только чашку чая и тарелку кислого молока. Погода была плохой: шёл сильный снег при температуре всего три градуса тепла. Государь безуспешно пытался через Е. С. Боткина добиться о впуске в дом П. Жильяра. Государыня в дневнике отметила: «Не хотят пускать Жилика к нам. Мы опять просили об этом».
Начальник караула П. С. Медведев на допросе белому следствию в 1919 году рассказал о его первом посещении Царской Семьи в Ипатьевском доме:
«По вселении нас в дом Ипатьева комендант Авдеев повёл меня как старшего принимать заключённых. Я с Авдеевым и Мошкиным прошёл в угловую комнату (царская спальня), где находились следующие лица: Государь, его жена, сын, четыре дочери, доктор Боткин, повар, лакей и мальчик (фамилий их я не знаю). Пересчитав всего 12 человек, мы ушли, ни в какие разговоры ни с кем не вступали. В соседней с царской спальной комнатой помещались царские дочери. Первые два-три дня кроватей в этой комнате не было, а потом были поставлены кровати. В доме Ипатьева мы прожили недели две-три, а затем нам отвели помещение в расположенном насупротив доме Попова».
Мальчик, о котором упоминает Медведев, это племянник Ивана Дмитриевича Седнёва — поварёнок Леонид Седнёв.
Между тем в России 12 (25) мая 1918 года началось выступление Чехословацкого корпуса. В своё время по приказу Императора Николая II из австро-венгерских военнопленных-славян, в том числе и из чехословаков, были созданы национальные части, чтобы направить их на фронт. Чехословацкий корпус был сформирован уже при Временном правительстве. Так как большевики заключили сепаратный мир с Германией, Чехословацкому корпусу пришлось отправиться в Сибирь, чтобы оттуда отплыть к союзникам на европейский театр военных действий.
Чехословацкий корпус
В январе 1918 года корпус был официально включён в состав французской армии и принят на содержание Антанты. В результате части корпуса растянулись по железнодорожным путям от Пензы до Владивостока.
Возможность появления на фронте Чехословацкого корпуса безпокоило германское командование, в связи с чем оно потребовало от большевиков не допустить его дальнейшего продвижения на восток. Большевики решили не пропускать во Владивосток корпус и приказали всему личному составу сдать оружие. Но чехословаки отказались выполнять этот приказ. Среди них упорно распространялись слухи, что после сдачи оружия все они будут расстреляны. Отказ чехов разоружаться был немедленно поддержан Антантой, которая снабдила Чехословацкий корпус значительными денежными средствами, оружием и боеприпасами. Выступление корпуса предполагалось координировать с нарождающимся в России антибольшевистским движением.
Государь и Великие Княжны, а также Е. С. Боткин, И. М. Харитонов гуляли 20 минут в саду. Как записал в своём дневнике Государь: «Дети разбирали некоторые свои вещи после невообразимо продолжительного осмотра их в комендантской комнате. Ужин опоздал на час».
До убийства оставалось 52 дня.
26 мая (13 мая по старому стилю) 1918 год
В этот день с утра выпал обильный снег, хотя солнце при этом светило очень ярко. У Наследника Цесаревича продолжались боли, хотя состояние его постепенно улучшалось.
Государь записал в дневнике: «Спали отлично, кроме Алексея. Боли у него продолжались, но с большими промежутками. Он пролежал в кровати в нашей спальне».
Государыня: «У Бэби снова была плохая ночь, но день провел лучше. Несколько раз прогревали синим светом, съел немного больше. Весь день он лежал в нашей комнате».
После обеда, который прибыл опять с опозданием, все, кроме Императрицы, выходили во двор погулять.
13 (26) мая 1918 года в Ипатьевском доме впервые появляется зловещая фигура Янкеля Хаимовича Юровского. Он приехал вместе с доктором В.Н. Деревенко, который возобновил лечение Цесаревича.
Государь записал в дневник: «Как все последние дни, В.Н. Деревенко приходил осматривать Алексея; сегодня его сопровождал чёрный господин, в кот.[ором] мы признали врача».
Из показаний доктора В.Н. Деревенко становится понятно, почему у Императора Николая II возникло такое мнение: «С убийцей Государя Императора Юровским я встретился в г. Екатеринбурге, в доме Ипатьева, где находилась Царская Семья. Там я был как личный врач Наследника Алексея Николаевича. […] В одно из посещений, зашедши в комнату, я увидел сидящего около окна субъекта в черной тужурке, с бородкой клинчиком, чёрной, чёрными усами и волнистыми зачесанными назад волосами, черными глазами, полным скуластым лицом, чистым, без особенных примет. Он плотного телосложения, с широкими плечами, короткой шеей. Голос - чистый баритон. Медленный, с большим апломбом, с чувством своего достоинства, который вместе со мной и Авдеевым пришел к больному. Осмотревши больного, Юровский, увидев на ноге Наследника опухоль, предложил мне наложить гипсовую повязку и обнаружил знание своё медицины. […] При выходе я спросил Авдеева: “Что это за господин?”. Последний ответил: “Это Юровский”. Какую роль он играл, он не сказал, но я знал, что Юровский играл очень важную роль».
На момент доставления Царской Семьи в Екатеринбург Я.Х. Юровский был Председателем следственной комиссии Уральского Областного Ревтрибунала, товарищем комиссара юстиции, членом Коллегии Областной Чрезвычайной Комиссии, Заведующим Охраной города.
Императрица Александра Феодоровна так описала в дневнике встречу с Юровским: «Когда пришел Владимир Николаевич Деревенко, в комнате был еще какой-то доктор».
В присутствии Государя Авдеев и караульный начальник осматривали привезенные из Тобольска вещи.
Государь начал читать сочинения М.Е. Салтыкова-Щедрина «Из шкафа хозяина дома».
До убийства оставался 51 день.
27 мая (14 мая по старому стилю) 1918 год
Это был день годовщины коронации Императора Николая II. Государыня отметила это в своем дневнике. Погода была солнечная, ясная. Цесаревич Алексей Николаевич по-прежнему мучился болями и ночью плохо спал. У его кровати посменно дежурили Е.С. Боткин и матрос К.Е. Нагорный. Днем Наследнику стало лучше, и он провел день в комнате Родителей. В.Н. Деревенко в этот день в Ипатьевский дом не приходил. В 14 часов Царская Семья обедала. Великие Княжны помогали А.С. Демидовой штопать постельное белье.
В 18 часов вечера под предлогом допроса К.Е. Нагорного и И.Д. Седнева забрали из Ипатьевского дома в Областной совет. В действительности они были помещены в тюрьму. П. Жильяр вспоминал: «Однажды я вместе с доктором Деревенко и мистером Гиббсом проходил мимо дома Ипатьева. Мы заметили двух стоявших там извозчиков, окруженных многочисленными красногвардейцами. Каково же было наше волнение, когда мы узнали на первом из них лакея Великих Княжон Седнева, сидевшего между двумя стражами. Нагорный подходил ко второму извозчику. Он ступил на подножку, опираясь на крыло пролетки, и, подняв голову, заметил нас трех, стоявших неподвижно в нескольких шагах от него. Он пристально посмотрел на нас в продолжение нескольких секунд и затем, не сделав ни малейшего движения, которое могло бы нас выдать, в свою очередь, сел в пролетку. Пролетки отъехали, и мы видели, что они направились в сторону тюрьмы».
Царская Семья будет долго ждать их возвращения, но так и не дождется: 28 июня 1918 года оба бывших матроса Гвардейского экипажа Императорской яхты «Штандарт» Иван Дмитриевич Седнев и Климентий Григорьевич Нагорный будут расстреляны большевиками «за предательство дела мировой революции». Позже поэт С.С. Бехтеев напишет такие строки:
И, пулей в грудь навылет ранен,
Ты умер, верностью горя,
Как умер преданный Сусанин
За Православного Царя.
Пройдет свободы хмель позорный,
Забудет Русь кровавый бой…
Но будет жить матрос Нагорный
В преданьях Родины святой.
Контр-адмирал К.Г. Старк писал о К.Е. Нагорном: «Этот простой матрос был до последней минуты жизни верный в своей любви к Царской Семье. Ничто его не поколебало: и в Екатеринбурге он был всё таким же, также презрительно, резко отвечал красноармейцам и советским комиссарам, и не раз его простые слова заставляли замолкать советчиков. Они чувствовали, что этот матрос как-то выше, чем-то сильнее их, и они боялись и ненавидели его».
Архиерейский Собор Русской Православной Церкви Заграницей причислил Клементия Григорьевича Нагорного к лику святых Новомучеников Российских, от власти безбожной пострадавших, и наречён именем святого Мученика Воина Клементина (Нагорного), а Ивана Дмитриевича Седнева — святым мучеником Иоанном (Седневым).
Вечером 27 мая часовой под окнами комнаты Царской Четы выстрелил в сторону окон, объясняя это тем, что «ему показалось, будто кто-то шевелится у окна». Но Государь отнесся к этому объяснению с недоверием: «По-моему, просто баловался с винтовкой, как всегда часовые делают».
До убийства оставалось 50 дней.
Российский публицист и историк Петр Мультатули
Продолжение следует
Источник: Общество «Двуглавый Орёл»
https://rusorel.info/
___________________
См.также:
<-назад в раздел